— Лютики-цветочки у меня в лесочке, ляляляля.
Звук мне явно не понравился, словно кого-то тащат. Но не моё это дело, мне вот ещё пару десятков цветочков и будет что надо букет.
Лу на месте не оказалось, зато свежие следы волочения тут как тут. Вот нельзя и на минуту оставить, ладно, на полчаса, уже спёрли. Странно, что следов сопротивления нет, или я так утомил её, или её оглушили, чтоб не сопротивлялась. Быстро и бесшумно это про меня. Вот уже и догнал, сидят, голубчики, притомились моего проводника неся, ух, я вам за мой женский род сейчас как накостыляю.
— И зачем они её украли? — спросил я сам себя.
— Мне тоже интересно, — шепнула темнота надо мной голосом Лу.
— Какого?
— Не шуми, спугнешь.
Лу спустилась осторожно с дерева и села рядом со мной. Вдвоём наблюдать из кустов было интересней. Воришки разожгли у какого-то идола костёр, и закинули туда тело, укутанное в плащ. С трудом закинули, тяжёлое тело.
— Что там?
— Деревяха, вместо себя положила.
Вот, Лу, сбежать хотела, точно, это я должен был деревяшку в плаще найти, а не они. Но с этим позже разберёмся.
— Что они бормочут?
Снисходительно пояснил Лу, что призывают бога Войны, принося бескровную жертву.
— Сейчас им будет Бог Войны, — кровожадно улыбнулся.
Эффектно явился из дыма, глаза красные, шипы на плечах, в руках меч. Воришки быстро поседели и дар речи потеряли, навсегда.
Так, а теперь о главном.
— Почему сбежала?
ГЛАВА Шестнадцатая неделя
Есть ли в этом мире что-то менее понятное, чем женщина. Уже пятый день со мной не разговаривает, а всего лишь сказал, что теперь путь будет приятней, особенно ночи хороши. Ладно корягой по голове получил, но не разговаривает-то из-за чего?
— Вот найдём Тёмного Властелина, накажем по всей строгости и обратно. Ты со мной вернёшься, будешь меня дома ждать.
Хрясь!!!
В этот раз-то за что по голове?
— Лу! Что не так?
Опять молчит, и, кажется, очередную корягу присматривает. Сработал на опережение, подхватил с земли ветку и как об голову свою фигакс, только щепки в разные стороны. Улыбнулась, щепки из моих волос вытащила и дальше пошла.
На другое рассчитывал, но и просто под одной крышей с ней уже неплохо. В комнату к себе не пустила. Но я зря время не терял, застёжку на плаще слегка подправил, теперь буду знать, где она и что вокруг неё творится. Ладно, хочется ей вечером по городку погулять, пусть идёт, может в себя придёт. А я пока полежу, планы дальнейшие построю. Вот как расчудесно будет, возвращаюсь я с очередного дела, а она меня встречает…
— Спасите!
Не Лу голос, но кричат где-то с ней рядом.
— Не тронь меня, Ирод проклятущий!
— Ха-Ха-Ха.
…На сцену я вылетел эффектно, споткнувшись о мужика с ведром и багром, может, мне амплуа сменить? Буду величайшим артистом. Зал, правда, не оценил, начал возмущаться, что не даю им спектакль смотреть, на самом интересном месте вывалился, сейчас герой будет Тёмного Властелина мочить. Тоже мне герой — меч из картона, тоже мне Тёмный Властелин — рожа в ваксе. Ну, сейчас они у меня увидят…
Зал, да и все, кто был в театре, бежали, срывая двери с петель. Только Лу сидела на месте, лузгая семки. Она-то к моему виду уже привыкшая.
— Такое представление испортил, — вздохнула Лу, вот нет в ней вкуса, не оценила игру. Зато остальные оценили, весть о явлении Тёмного Властелина быстро облетела округу …
И спектакль сняли с репертуара.
ГЛАВА Семнадцатая неделя
— И почему все же ушла?
— Ты ушел первым.
— У меня дела были, — про цветы ей знать вот совсем не обязательно.
— У меня тоже.
— А бревно зачем положила?
— Так тебе ж без разницы, кто под боком лежит — я, девки из Грундиля, трактирщица, уборщица, бревно.
— Очень даже разница, — с некоторых пор, хотя с чего вдруг, даже думать не буду, и ей уж тем более не скажу.
— Так, скоро будет деревня Развалинская. Ничего там хорошего нет.
— Нет, это я и так слышу.
Рыдания, стенания, проклятия, о, как они услаждают мой слух. Так бы слушал и слушал, даже бы и выяснять ничего не пошел, и так все ясно, но доказательств пока маловато, придется тащиться в эту деревеньку.
Народ толпился возле груды камней, по чьему-то решению именовавшиеся домами, баулы с вещами у ног, дети на руках и рыдают. Вот, сирых да убогих на улицу выгоняет.
— Выгнали?
— Да, — рыдал мужик, утирая слезы рукавом.
— По миру пустили?
— Да не, в новые дома. Оштукатуренные, с резными ставнями, с забором белым. Все это Ирод Проклятущий, из родных домов в богадельни отправляет.
— Так и богадельня?
— Да, кухня отдельно, помывочная в доме, сортир теплый, яма выгребная закрытая, комнат три штуки и все с окнами, сарай не покосившийся, забор не упавший. Как жить-то, а?
Мужик зарыдал еще пуще прежнего.
— А яма. Как же я без ямы? Эх, кто ж мне эту дыру в полу заменит? Пол еще при моем деде провалился, и отец ее обходил, я и обходил, и сын обходил, а внуку чего обходить прикажете? Ух, Ирод, житья от него нет, на мою яму позарился. Подавись, чтоб она тебе поперек горла встала.
Мужик, погрозил кулаком, поднял баулы и, рыдая, побрел за холм.
Но пуще всех местный барон убивался, рыдал, аж лужу наплакал.
— Все Ирод Проклятущий, в какие долги вогнал. И всего-то дом рухнул, и семью придавило, этих семей в округе много, а казна одна.
— А казна тут причем?
— Так из моей казны новые дома, и, главное, дома по проекту, еще и с удобствами, и по три комнаты с кухней каждой семье. Ух, Ирод, еще и план переселения прислал, до конца года еще три деревни переселить надо. А казна одна, и моя!
Эх, прям в лужу из собственных слез баронет и рухнул без чувств, когда счетовод ему сумму напомнил, что еще предстоит потратить.
И точно богадельни — все чисто, бело, с заборчиками, и даже с шиповником цветущим, дорожки сделаны, магазинчик есть, и даже, тьфу, библиотека. Ужас. Жаль народ, из камней и земли в такое переселили.
Постоялого двора тут не было, пришлось ночевать у барона в замке, он не возражал, да и кто может мне возразить, когда я в образе. Хотя может, Лу, глупая Лу, променяла перину на стог сена. Хотя, если так подумать, периной меня не удивишь, а в стогу давно не спал.
И кто ж столько сена запас?
— Лу, ты где?
Плащ есть, даже застежка на месте, только Лу нигде нет.
Эх, не думал, что столько людей в стогах найти можно, и все парами, и даже мое присутствие не смущало. От любезного предложения быть следующим также любезно отказался.
— Лу, ты где?
Теперь уже и плаща не было.
ГЛАВА Восемнадцатая неделя
Плащ нашелся быстро, на ближайшем рынке, вещь бесхозная в стогу, что ж не продать-то. И застежка на месте, только вот Лу рядом нет. Вернулся на место пропажи, сколько же людей ночами не спит, по травам гуляет. Так, вот точно ее след, ножка ее, да и рисунок кожи на подошве сапог я помнил, рядом множество других ног, женских, судя по размеру. Может Лу подруг встретила и загуляла, о подвигах своих рассказывая и о попутчике своем великолепном? Следов принуждения нет, сама пошла, добровольно. Могла бы предупредить, с подругами познакомить, чай, не чужой для нее, почти… Так и почти кто я ей? Ладно, потом разберусь, сейчас надо Лу найти и свое «фи» высказать. Немного горьковатый запах полыни и свежей мяты с капелькой хвои, ее запах все еще витал в воздухе, а значит, след есть, и я ее найду.
В городе пришлось несколько дней потерять, слишком много запахов, то и дело след терял. За городом все цвело, только легкий запах хвои вел вперед, к горам. Так, надо будет что-то другое для слежки на нее прицепить, вот только найду, так и придумаю, что именно, кольцо там, браслет, кулон, что с плащом не снимется.