Он снова налил виски.
- Хи-хи-хи,- захихикал Сашка и потер руки.- Ты, Владик, стебок.
- Нормально?
- Ну!
Мы выпили. И стали закусывать рябиной.
- А что ты отцу скажешь, Владик?- спросила Маринка.- Про виски?
- Папахену-то? А... придумаю чего-нибудь... испарилось, скажу.
- Хи-хи-хи... испарилось! Хи-хи-хи... ну ты стебок.
- Испарилось! Нормально?
- Ну!
Я тоже смеялся. И Вера смеялась своим глубоким сопрано. Нам было хорошо... мы были пьяны. Рябина казалась безумно вкусной.
- Надо будет побольше рябины запасти на зиму,- сказал Сашка.
- Ага... рябина хорошо под виски идет,- согласился Владик.- Сейчас мы пойдем запасать рябину... Мы только вмажем по третьей и все пойдем запасать рябину.
- Я не буду,- сказал я.
- И я не буду,- сказала Вера.- И ты, Владик, не пей.
- Все будут пить! Сила советской комсомолии в кол-лек-ти-визме!
Владик начал разливать виски. Я накрыл свой фужер рукой.
- Ты чего, Серый? Это же виски!
- Я не буду... И тебе не надо.
- Ты чего, учить меня будешь?
- Нет, не буду.
- А мне кажется: ты собрался меня поучить. Так?
Я промолчал.
- Давай сюда, Верка, свою посудину,- сказал Владик.- Налью.
- Влад, не надо.
- Еще и ты будешь меня учить?
Влад пьянел на глазах... Взгляд его сделался стеклянным, движения резкими. Таким я его еще не видел.
- Ладно,- сказал Влад.- Ладно... хрен с вами. Я сам выпью. Мы вот с Саней выпьем. Да, Саня?
И они с Саней выпили. И Влада понесло:
- А на хрен вы тут сидите, раз не пьете?
- Мы можем уйти,- сказал я. Вера кивнула.
- Ты-то можешь, а вот ее я не отпускаю.
- Влад, что ты несешь?
- Я не несу... я раз-го-ва-ри-ваю... я тебя, Верка, предупреждаю! Чего ты из себя тут корчишь? Рассказать, что было на даче?
- Влад!- выкрикнула Вера.
- А... Влад! Ну, рассказать, как мы в постельке барахтались?
- А ты подонок, Влад,- сказал я.
- Ну ты стебок,- сказала Маринка непонятно про кого.
- Подонок? Я подонок? А ну пошел вон из моей квартиры, урод. Валите все отсюда, кроме Сани...
- Ну и слава Богу,- сказала вдруг Вера.- Пойдемте, ребята?
- Все валите,- заорал Влад и ударил кулаком по столу. Попал по фужеру. Тонкое стекло лопнуло, из руки обильно хлынула кровь. Вскрикнула Маринка.
- Во, кровь!- сказал Саня.
- Нужно перевязать,- сказала Вера.
- Вали, вали... без сопливых скользко... Саня перевяжет.
И мы ушли. На улице было уже темно, сыпался мелкий дождь. Листва блестела в свете дождя. Мы остановились под фонарем. Настроение было гнусное. Как будто тебе плюнули в лицо.
- Ладно,- сказала Маринка,- я пошла... пока, стебки.
И она ушла, засунув руки в карманы куртки.
- Погуляем?- спросил я неуверенно.
- Дождь,- пожала плечами Вера.- И, если честно, нет настроения.
- Давай пойдем на площадку... спрячемся в "теремке".
- А у тебя сигареты есть?
- Есть... кажется.- Я пошарил по карманам и достал пачку "Родопи". Выяснилось, что сигарета последняя.- Во!
Есть... ты же не куришь.
- Вот и хочу попробовать...
- Как знаешь,- ответил я.
И мы пошли на детскую площадку с песочницей, уродливой горкой и теремком. Теплый сентябрьский вечер на излете бабьего лета сочился дождем, а рядом со мной сидела самая красивая девушка на свете. Я прикурил сигарету и передал ей. Тогда, в семьдесят девятом, я еще не слышал "Окурочка", и слова "...сам пьянел от того, как курила ты "Тройку" с золотым на конце ободком" были мне неизвестны. Но именно так я ощущал...
"...Я пьянел от того, как курила ты "Тройку" с золотым на конце ободком..."
Дым сигареты смешивался с ароматом духов, лицо и губы освещались при неумелых затяжках... Я пьянел! И даже сейчас, через двадцать лет, через семь с половиной тысяч дней, мне все еще кажется, что я сижу рядом с ней в этом теремочке... шуршат листья, дымится последняя в пачке сигарета.
...Из подъезда Владиковой кооперативной девятиэтажки вышли Владик и Сашка. Оба покачивались, оба несли по ведру.
Правая рука Владика была кое-как перебинтована.
- У-у, там места рябиновые,- горячо и громко говорил Сашка.
- Точно рябиновые?- строго спросил Владик.
- Рябиновые! А ягода, знаешь, какая крупная?
- Ну... какая, например?
- Во!- Сашка показал рукой нечто размером с картошину.
- Это нам подходит,- сказал Владик.
Пошатываясь, наши одноклассники прошли мимо нас.
- Там рябиновые места,- продолжал рассуждать Сашка.- Крупная ягода! А вкус!
- Да... каков у нее вкус?
- И-зу-мительный,- торжественно сказал Сашка, побрякивая оцинкованным ведром.- Раз попробуешь - потом тебя за уши не оттянешь. Это у нас строго!
- Эх, надо было рюкзак взять.- сказал Владик.
- Зачем?- спросил Сашка и икнул.
- Как - зачем?- удивился Владик.- Мы бы набрали по ведру, пересыпали в рюкзак и еще набрали бы по ведру.
Шаги, голоса, бряцанье ведер потихоньку стихали.
Места там рябиновые.
***
В сумочке у Веры заверещал телефон.
И я вдруг подумал: а что, если это звонит Владик?.. Теперь уже, конечно, не Владик, а Владислав Игоревич. И все вопросы отпадут автоматом.
И Вера, видимо, подумала то же самое.
Она посмотрела на меня своими огромными глазами. Оттуда, из глубины двора на Гражданке. Я посмотрел на часы - 6.32.
Если телефон звонит в седьмом часу утра... что-то ведь это означает?
Она откинула крышку сумочки, взяла изящную, миниатюрную трубку. Снова растерянно посмотрела на меня. Я пожал плечами.
- Алло! сказала Вера в трубку.
И лицо ее изменилось, потускнело. Я понял, что чуда не произошло. Чудеса вообще случаются очень редко. Один раз на одну человеческую жизнь. Или чуть-чуть реже... Один раз на миллиард человеческих жизней.- Где?спросила Вера.- Спасибо... спасибо, едем.
Она выключила телефон и повернулась ко мне:
- Машина нашлась... наш "форд".
Стоит на стоянке возле бассейна "Спартак".
- Поехали,- сказал я.- Посмотрим.
Я включил передачу, и мы поехали.
- Быстрее можно?- нервно спросила она. Я подумал, что спешить-то нам особо некуда... но не сказал.
- Кто нашел машину?
- Костик... Костя Базаров. Он в тех местах по утрам бегает. Он - один из партнеров мужа.