— Вовремя ты появился, никчемный мешок с костями! — вопит она, хлопая руками в муке по переднику. — Лучше бы тебе собрать весь урожай лука-порея за то время, как тебя не было.
— Я принес тебе кое-что получше, — девочки выглядывают из-за меня, и улыбка Ризенды становится шире, пока ее морщины не закрывают большую часть ее глаз. Я обожаю эту уродливую морщинистую ухмылку. Мои выходки обычно заставляют ее хмуриться и беспокоиться — она говорит, что это из-за меня ее волосы стали такими седыми, — так что хорошо время от времени делать что-то правильное.
Она ведет нас во двор, и девочки, как голодные ласки, нападают на гору куриц. Я опускаюсь рядом с ними на землю и дрожу. Весенний ветерок все еще холодный, как зимой, прознает мою тунику, как нож. Анна и Франсуаза, кажется, этого не замечают — они слишком заняты, сдувая друг на друга вонючие перья. И ветер не мешает просителям. Их вдвое больше, чем обычно, и их пылкие крики доносятся туда, где мы работаем.
— Как думаешь, что это на этот раз? — спрашиваю я у Ризенды, кивая на толпу. — Неужели они такие жадные и неблагодарные, как утверждает отец? Или он такой бездушный, как сообщают в брошюрах?
— Беспорядки у ворот не имеют к нам никакого отношения, Йоссе, и спасибо Господу за это. И тебе не следует читать эти предательские брошюры, — Ризенда щелкает меня по носу.
Я прищуриваюсь, глядя на отца и Людовика, шагающих вдоль забора, склонив головы, обсуждая дела. Иногда мне интересно, каково это — участвовать в их делах. Каково это — носить вышитый жемчугом камзол Людовика или шелковый плащ отца. Но куда больше мне хочется пройти туда в моей испещренной перьями тунике, сбить с их головы массивные парики и заставить их увидеть, посмотреть на простых людей, одетых в лохмотья.
Иссохшая рука Ризенды похлопывает меня по колену.
— Его Величество считает, что тебе сейчас лучше поработать со мной.
Конечно, он считает, что лучше всего выгнать меня на кухню, где ему не нужно будет меня видеть, когда ему не нужно смеяться. Я — позор. Некрасивое пятно на его безупречном роду.
С чуть большей энергией, чем необходимо, я швыряю ощипанного цыпленка в кучу и тянусь к другому, когда у ворот раздается леденящий кровь крик. Секунду спустя меня швыряет на землю волна ужасного жара. Моя голова сталкивается с брусчаткой, осколки штукатурки и кирпича бьют меня по спине, как град. Ярко-зеленые искры падают с ясного неба, а ворота грохочут и звенят, как разбивающаяся посуда. Я прижимаю ладони к ушам, но это почти не заглушает шум; весь мир кричит.
Мои сестры — громче всех. Их высокие голоса режут мою кожу когтями. Прилив паники поднимает меня на колени, и я ползу к тому месту, где они сжимаются под Ризендой — слава Богу. За ними — сплошной хаос. Ворота дворца рушатся с таким грохотом, что земля подо мной содрогается, и облако пыли поднимается в воздух, достаточно плотное, чтобы скрыть солнце. Просители устремляются во двор и ищут укрытие, указывая на фигуры в плащах, летящих к дворцу, как летучие мыши в ночи.
Где мой отец? Мушкетеры? Его слуги? Хоть кто-то?
— Что происходит? — кричит Франсуаза.
Я не знаю, но нам нужно двигаться. Сейчас. Я забрасываю Анну на спину, тяну Франсуазу за руку.
— Сюда, — кричу я, но Ризенда ковыляет в другую сторону. Я ловлю ее за локоть и разворачиваю. — Что ты делаешь?
— Идите! Я только замедлю вас.
Я качаю головой и сжимаю крепче.
— Иди! Забирай девочек. Встретимся вне дворца, — она вкладывает нож, которым разделывала курицу, в мою ладонь, толкает меня с большей силой, чем должна быть у женщины ее возраста. — Будь сильным, Йоссе, — кричит она и убегает за навесную стену.
Я смотрю ей вслед, глаза слезятся, сердце кричит. Еще вспышка изумрудной молнии попадает по дворцу, и Анна кричит мне на ухо:
— Беги, Йоссе!
Я убираю нож в ботинок и поворачиваюсь к стене вокруг дворца, но караульные помещения захвачены фигурами в лиловых и изумрудных плащах. Стрелы летят в пытающихся бежать придворных, сбивая их, как оленей на охоте. Я оглядываюсь на величественный дворец, но по ступеням поднимаются орды злоумышленников. Внутри дворца зловещие полосы зеленого света пробегают по коридорам, зажигая драпировки.