— Не ваше дело, — Эмма не сдавалась, вдруг поняв, как близко к ней неаполитанец. Глаза Микала пылали в тусклом свете, сочетаясь с сиянием свечи. — Мистер Клэр, прошу, подойдите сюда.
Ментат смотрел на Валентинелли в неровном свете, чуть прикрыв глаза. Цвет его лица был намного лучше, он, казалось, пришел в себя от шока в Варке.
— Вы, — вдруг сказал он, — одно время были женаты, сэр.
Валентинелли застыл. Эмма хотела отругать ментата.
— Она умерла, — сказал неаполитанец. — Вы стрига? Или инквизитор?
— Ни то, ни другое, — веки Клэра опустились сильнее. — У вас чудесный акцент. Кое-что…
— Мистер Клэр, — Эмма шагнула вперед и выхватила черный стилет из грязных пальцев Людо. — Хватит уже, идите сюда. Вы знаете, что делать, Людовико.
— Если он инквизитор… — его голос стал выше, на миг из мягкого распева став сухим, образованным и опасным.
— Нет, ради всего святого, не глупите! Он просто ментат. Дайте руку, мистер Клэр.
— Не знаю, что вы имеете в виду под простым… — он звучал раздраженно. Эмма схватила его за руку, нож мелькнул, и он вскрикнул от укуса лезвия. — Что вы делаете?
«Обеспечиваю ваше выживание, несмотря на вашу недальновидность».
— Вы — кошмарная неприятность, сэр. Вашу руку, Валентинелли.
Микал приблизился. Людовико посмотрел на Щита, стиснув зубы, грязные пальцы шевелились, словно под ними была шея. Пот каплями стекал по спине Эммы, холодный и неприятный.
— Ментат? Mentale? Ах, — от него пахло кожей и мужчиной, резким запахом граппы и кислого пота. — Я его прощаю, — его ладонь была удивительно чистой, учитывая состояние его ногтей. Но она видела его разным, и эта сторона была лишь одной из многих.
Она задержала дыхание, пульс угрожал пуститься в галоп, пока она не взяла себя в руки. Мужчина заставлял ее нервничать.
Он напоминал ей детство. То, что лучше было оставить в глубинах памяти и не тревожить.
— Вежливо с вашей стороны, — пробормотала она, коснулась лезвием. Порез на ладони неаполитанца был таким же, как у ментата, она сжала их ладони вместе. Людовико уже так делал, а Клэр сопротивлялся, и ей пришлось пронзить его взглядом и громко цокнуть языком.
Их ладони были сжаты, она ощутила медный запах горячей крови чувствительным носом, закрыла глаза. Ее пальцы были белой клеткой вокруг их.
— С…! — выдохнула она.
Это было Великое слово сковывания, заряд Прилива покалывал ее плоть, проникал в мужчин и жадно лизал кровь. Она отдернула руки, выхватила платок, вспышка пороха отлетела на ободранные стены.
Она пошатнулась, и Микал, как обычно, подхватил ее. Его зубы были сжатыми, Эмма не знала, что выражало ее лицо.
— Вот, — она обрадовалась, что еще могла говорить деловито. — Готово. Приходите к моей двери не позже следующего Прилива, Валентинелли, и после этого мистер Клэр и шага не ступит без вас.
— Как долго? — неаполитанец разглядывал ладонь — гладкую целую кожу, пересеченную тонкими линиями других ран. Он приподнял бровь, его белые зубы стало видно, когда двинулась губа.
— У вас есть другие срочные дела? Так долго, как будет необходимо, Людовико. Пока я не сниму оковы. Надейтесь, что со мной ничего не случится, — даже свеча жалила ее чувствительные глаза. Они зажмурились без ее желания, слезы тут же выступили.
— Домой? — Микал потащил ее, и она не сопротивлялась.
— Да. Домой. Идемте, мистер Клэр.
— Да, — Клэр кашлянул. — Арчибальд Клэр. Ментат. Вот и познакомились.
Она приоткрыла глаз и увидела, как Клэр протягивает неаполитанцу руку.
— Людовико Валентинелли. Убийца и вор. К вашим услугам, сэр, — темные глаза сверкали удивлением.
— Убий… — Клэр решил не заканчивать слово. — Что ж. Очень интересно. Я сопровожу мисс Бэннон к ее дому и буду ждать нашей следующей встречи.
— Хорошо. И будьте осторожны с синьорой, не хотелось бы потерять ее милое лицо. Отдайте мой нож, стрига.
— О, нет, — ее пальцы сжались на рукояти, обмотанной кожей.
«Лезвие теперь заряжено, может разрезать оковы на вас. Не удастся, бандит».
— Не выйдет, Людо. Микал оставит вам тот, что вы в меня бросили. Приятных снов.
С резким звуком нож Людовико вонзился в стену, Микал скривил губы. Ругательства неаполитанца звучали за ними, пока они уходили, но Эмма видела, что он заинтригован.
Хорошо.
Сила, что поддерживала ее после танца с Мехитабель, почти угасла ко времени, когда они добрались до Мэйефейр. В любом случае она не могла найти больше ответов до утра, когда обиралась посетить Коллегию. Темная прихожая была бальзамом, дом сонно замечал ее возвращение. Комнаты будут готовы, слуги привыкли, что она приходит и пропадает в поздние часы.