Эмма хотела бы, чтобы это не было всегда.
— Думаю, вам нужно отдохнуть, мистер Клэр, — она смогла снять обрывки перчаток с болящих рук.
Ментат был заметно оживленным.
— О, естественно. Я буду спать хорошо. А у вас интересные друзья, мисс Бэннон.
«У меня мало «друзей», мистер Клэр».
— Валентинелли — не друг. Он скорее… не враг. Я его забавляю, он надежный. Особенно с кровавой клятвой.
— Да, не уверен, что мне понравилась кровь грязного итальянца на мне, — Клэр шмыгнул. — Но если вы говорите, что он умелый, мисс Бэннон, я верю вашему слову. Я буду ждать его на рассвете или чуть позже.
Она оставила попытки с перчатками и склонилась к ладони Микала на ее руке.
— Завтрак будет сразу после Прилива. Полагаю, вы даже теперь думаете, как и где…
— О, да. И у меня на завтра запланировано исследование.
Ее уколола совесть, но она слишком устала, чтобы переживать.
— Хорошо, — она шагнула к лестнице, Микал двигался с ней. Смятение и раздражение Щита была ярким лимонным цветом для Взгляда, ее виски пульсировали от этого.
— Мисс Бэннон?
«Что на этот раз?».
— Да?
— Вы вдруг решили, что Валентинелли подходит для защиты моей хрупкой персоны. Или вы верите в его способности, или…
«Или брошу вас в воду и посмотрю, кто всплывет. Подозревайте меня, сэр».
— Я стала для заговорщиков большей угрозой, чем вы, мистер Клэр. И они это теперь знают. Вы можете успокоиться хотя бы в этом.
Клэр мудро оставил тему. Эмма пошла по лестнице и коридорам. Ее юбки тянулись, пепел Варка все еще был на ней, несмотря на очищающие чары. Щит был готов взорваться.
Он молчал, пока не открылась дверь ее гардеробной, и она попыталась высвободиться из его хватки. Ее кровать редко казалась такой уютной.
— Эмма, — тихо.
«Прошу. Не сейчас», — но он решил, что сейчас время для обсуждения.
— Дракон, Эмма.
«Один из безвременных, хоть и юная змея».
— Да, — она посмотрела на силуэт шкафа, бледно-серый ковер тускло сиял в гардеробной, свет проникал из-за простых шелковых штор. — Нужно было забрать ментата и бежать.
— Оставить тебя Мехитабель, — он тряхнул темной головой, и она ощутила его через его ладонь на ее руке. — Не стоило от меня такого ждать.
— А что я должна была просить? Я очень устала, Микал.
— Дракон, Эмма.
«Повторяешься».
— Я прекрасно знаю, что произошло в Блэкверк. У железной змеи был приказ убить меня. Эти приказы могли поступить только у другого Безвременного, дракон не стал бы слушаться волшебника, даже если бы тот просил убить другого из нас, — она смотрела на шкаф. — И Британия предупредила меня, что, если Грейсон связан со змеями, ее защиты не хватит. Они опасны, а договор с ними старый и хрупкий. Для них мы — лишь временные гости, а наша империя — облачко.
— Тогда зачем им… — он понял. Он застыл, пальцы впились в ее плоть. — Ах.
— Кто-то заставил их задуматься об этой части, Микал. Я должна узнать, кто, и нейтрализовать угрозу Британии, а то и возможное использование логического двигателя в военных целях. Я невероятно устала. Можешь идти.
Он не отпустил.
— А если я не хочу?
— Тогда можешь танцевать в консерватории или разрисовать кухню, мне все равно. Развернись.
Он послушался, но, когда она на дрожащих ногах прошла в гардеробную, он прошел следом и закрыл дверь с тихим, но решительным щелчком.
Все украшения на ее усталом теле были темными и потраченными. Она едва стояла, и, если он хотел освободиться от оков долга к еще одному волшебнику, лучше шанса и не найти. Она замерла, покачиваясь, в квадрате лунного света из стеклянной панели в потолке, символы сонно двигались по ним созвездиями.
Она ждала.
Его дыхание коснулось ее волос. Близость слишком успокаивала, она закрыла глаза и подумала о грязных пальцах Людовико, запахе зверя и алкоголя от него. От Микала пахло только сажей и знакомой магией, а за этим была тонкая мужская нотка.
Это было бесполезно. Бессмысленное желание поднялось в горле. Она его не подавила в этот раз.
— Трент, — прошептала она. — Джордиан. Гарри. Намал.
— Они вас предали, — воздух интимно коснулся ее уха. Она поежилась, пошатнулась, но он не коснулся ее. — Потому и умерли.
Высокий темный Трент. Маленький светловолосый и хрупкий Джордиан. Гарри с его улыбкой. Намал с его степенностью.