«Там будет нож».
— Да. Вас это может забавлять, но я не хочу невежливости.
— Вы вежливо все выразили, мадам, — быстрый ответ и ослепительная улыбка.
Она снова сравнила его с неаполитанцем, его оскалом и грязными пальцами. Она не спешила принимать решение.
— И я хотела бы сохранить вежливость, — сухо ответила она. — Вы не против связи кровью?
Он побледнел, но расправил плечи.
— Не против, мэм. Он… — кивок на внимательного Финча, — говорит, вы хорошо обходитесь с теми, кто у вас на службе, и что я все равно старый для проститутки. Джентльмены предпочитают юных, — он вскинул голову и ждал, потряс ли ее.
Он теперь казался ей умнее, хоть и был юным на вид.
— И сколько вам лет, Филип?
— Достаточно. Мне не нравится работа проститутки, мэм. Просто так проще.
«Ах», — она ощутила с опаской надежду.
— Ваше отношение к этому меня не интересует. Я хочу знать, сможете ли вы позаботиться о моем ментате? Ему требуется спутник, который сможет скрытно ходить с ним по жутким частям Лондиния. Я требую хранить его целым, молчать про его дела и мои, не рассказывать о них никому, кто вне этой комнаты. Мистер Финч точно рассказал, что вас ждет на месте, если вас примут, и он дал понять… особенности… этой работы.
Он ждал. Безмолвный и упрямый, ничего не выдавал.
«Хорошо».
— Микал?
Щит вдруг пересек комнату, сжал запястье юноши и забрал нож из его хватки. Финч не дрогнул, на лице смешались отвращение и изумление. Юноша почти ударил Микала, но Щит схватил его за шкирку и встряхнул, опустил его на четвереньки и отошел.
Щит вернулся к двери.
— Аматор.
Это была похвала от обученного Щита. Он хоть не назвал его бесполезным.
Эмма вдруг ощутила усталость, во рту было кисло.
— Хорошо. Вы подходите, мистер Филип Пико. Хотите работать?
Юноша поднял голову. Его бритые щеки покраснели, кудри дрогнули. Его истинный возраст стал заметнее. Да, он был староват для проститутки, она ощутила укол боли. Микал зря так смущал парня.
Он поднялся ловко на ноги, подхватил нож и вернул его в скрытые ножны за левым бедром.
— Одно условие.
«После такого представления спрашивай, даже если я не выполню».
— Какое?
Он указал на Микала.
— Он хорошо сражается. Он меня обучит. Я не буду говорить, и я уберегу вашего ментата, как малыша в колыбели.
Она улыбнулась, Финчу стало легче. Конечно, он должен был верить в юношу, приведя его, но кто знал, какие у них были отношения? Кузен ничего не уточнял, и это не имело значения, если юноша был ответственным.
— Думаю, это возможно и приемлемо, хоть Микал строже меня. Пока обучение не будет отвлекать вас от долга, можете тренироваться, Филип. Финч все организует, мы поселим вас в комнате, и вы увидите своего подопечного.
«Клэру это не понравится. Но я не могу следить за ним день и ночь, и эта юная загадка хотя бы займет его, пока я ищу решение проблемы».
— Да, мэм, — Пико склонился поднять шляпу и ядовито посмотрел на Микала. Тот не отреагировал.
Юноша не считал ее угрозой.
Эмму это устраивало. Она кивнула еще раз, скорее себе, чем мужчинам.
— Хорошо.
Глава девятнадцатая
Как флюгер
Арчибальд Клэр проснулся от крепкого волшебного сна и сел на кровати.
— Кто ты такой?
Юноша в кресла с высокой спинкой склонил голову.
— Шш. Слушайте.
«Что такое?» — он открыл рот, чтобы возмутиться, но заметил, что на рубашке и жилете юноши были знакомые мелкие стежки — работа Кэтрин, точно — и его волосы были хорошо уложены. Кем бы он ни был, его впустила хозяйка дома, и на его вещи обратили внимание. Его ботинки были крепкими и чистыми, но их возраст показывал, что они были его, а не из запасов мисс Бэннон.
— Прилив, — выдохнул юноша, у него был акцент Лондиния, он родился возле гостиницы Линкольна. Или он был там ребенком. Чуткий нос Клэра уловил следы… помады? А еще пепла и старой крови.
«Как так?».
— Она думает…? — он затих.
Юноша пронзил его взглядом, и весь дом — от подвала, который Клэр не видел, до чердака под аккуратной крышей — содрогнулся, как собака после купания.
Клэр не переставал размышлять насчет юноши у его кровати. Он выбрался из-под одеял, босые ноги ступили на холодное дерево пола, и он пошел к двери.
Было не заперто, что уже радовало, иначе он ударился бы о тяжелую дверь. Он пошел по коридору, шаги за ним были слишком тяжелыми, не как у Валентинелли, ступени в конце коридора скрипели. Крики доносились из глубин — слуги — и одно шипящее ругательство, когда он поскользнулся.