Она нервно облизнула губы. Хотела она или нет, но он смотрел на ее рот. Ее ноги дрожали, но корсет держал ее прямо.
— Так было необходимо, — начала она, его лицо было напряженным, и ей не нравилась эта… неуверенность? — Ты не мог сразу пойти за мной. И… я не могла допустить то, что ты сделал…
— Не нужно объяснять все Щиту, Прима, — он сделал два шага к ней и застыл.
Они смотрели друг на друга, Щит и волшебница, и звуки в дома были громкими за их тишиной.
«Может, я хочу», — Эмма сглотнула, ее уязвимое горло дрогнуло.
— Микал…
Он перевел взгляд на открытый шкаф. Виднелись платья темных тонов. Теперь у нее будет правильный траур по Людовико. А когда она снимет черный, может, избавится и от остального.
Кроме имен поражений, она повторяла их, чтобы подавить свою наглость.
Гарри. Трент. Напал. Джордейн. Эли. Людовико.
Она взяла себя в руки. Подняв голову, показывая шрам на горле, она решила, что Микалу пора получить от нее немного правды.
— Я бы не потеряла тебя, Щит.
Будто она была Щитом, а он — ее подопечным.
Слабая улыбка.
— Не страшно, если бы я был потерян.
Он прощал ее? Могла она спросить? Это был Микал, так откуда этот… страх? Прима не должна бояться своего Щита. Или ждать его прощения.
Так почему ее ладони были мокрыми, а сердце так колотилось?
Она взяла себя в руки. Подобрала слова и произнесла их четко:
— Однажды, Микал, я спрошу, что ты сделал, когда я страдала от чумы. И я прошу, почему Клэр знал об этом, а я — нет.
Он смотрел на ее платья.
— В тот день я отвечу, Прима.
Это не радовало.
— Ты расстроен? Недавними событиями?
Он повернулся к ней. Улыбка стала шире, стала искренней. Он подошел к ней тихими шагами Щита, его пальцы были теплыми на ее щеках.
Его губы тоже были теплыми, и она не поняла, что отходила с ним, пока ее юбки не задели столик, а плечи не ощутили стену. Ее пальцы запутались в его волосах, ее тело сдавило нечто, лишившее ее дыхания.
Он держал ее, губы и язык плясали от плотского желания, и когда она отодвинулась, чтобы вдохнуть, он поцеловал ее щеку, челюсть, за ухом, где кожа была такой уязвимой.
— Сердце — это сердце, — выдохнул он у шрама на ее горле. — Камень — это камень.
«Что это значит?» — она прогнала вопрос, гладя его темные волосы. Он дрожал, или это была ее дрожь?
— Ты — мой Щит, — прошептала она и убрала руки. Она прижалась головой к его плечу, позволила воле, что держала ее, отступить на пару мгновений.
Он держал ее, его подбородок лег на ее спутанные кудри. Его ответ был едва слышен.
— Вы — мое сердце.
Но приятное не длилось долго. Вскоре она спустилась в солнечную комнату, волосы были заплетены, серебряные кольца блестели на пальцах, кулон и серьги были приятным грузом, золотая брошь с зеленым янтарем была приколота на груди.
Финч кашлянул.
Эмма оторвала взгляд от морозника, что неплохо рос под куполом магии.
— Ах, Финч. Мистер Клэр проснулся?
— Да, мэм. Он в комнате рисования, — Финч моргнул, как ящерица. Он был мрачен, но не больше обычного. — Кое с кем. С двумя.
— Ах, — она смотрела на растение еще пару мгновение. — Прости, что приходится терпеть присутствие инспектора.
— Ничего, мэм, — он звучал потрясенно? — Я… уверен в вашей защите, спасибо.
«Хоть кто-то», — она с трудом подавила улыбку.
— Хорошо. А второй человек — вдова?
— Да, мэм. Ждет вас.
«И это ее бесит».
— Как вежливо. Я пообедаю в кабинете, Финч, и потом мы обсудим дела дома с мадам Нойон.
— Да, мэм, — он уходил бодро, она позволила себе еще немного посмотреть на широкие листья и сочные стебли морозника, а потом пошла в комнату рисования.
Микал был у двери, открыл ее по кивку.
Клэр у камина изучал зеркало с тревогой. Инспектор Аберлейн с перевязанной лодыжкой опирался на трость, но не сел в присутствии женщины в вуали на синем бархатном диване.
Микал закрыл дверь, и Эмма посмотрела на них, сцепив ладони, как леди. Она не повернулась к женщине, а посмотрела на Аберлейна, вскинув бровь.
— Доброе утро, инспектор. Вам лучше?
Он нахмурился.
— Пожары. Ущерб имуществу, жертвы. Варинг клянется оторвать мне голову, публика просит моей отставки.
— Как неудобно.
«Я не против, учитывая ваши методы», — но он помог Клэру.
— Хотите сохранить место? Уверена, тут вам помогут найти место лучше.
— Я уйду в отпуск, пока шум не утихнет, — он повернулся к женщине с вуалью. — С вашего позволения, Ваше величество, я уйду по делам.