— Зачем? — хотел знать Филип Пико. — Я просто няня.
— Няня не поглядывала на выходы и не потела при виде Ярда, — Аберлейн взглянул на Клэра, и ментата потрясла его дедукция. — Вы с улицы Джермин, но слишком стар для их игр. А волшебница доверила этого джентльмена, к которому привязана, ведь я еще не видел ее интерес к таким слугам. Значит, вы опасны, — Аберлейн кивнул. — Не бойтесь меня. Я не буду мешать слугам миледи.
Снова намек на историю между мисс Бэннон и этим мужчиной.
Это отвлекало, но Клэр вернулся к делу с усилием.
— Как только нашли жертву в Тебреме?
— Присядьте, — Аберлейн сжал губы. У него было чернильное пятно на правом среднем пальце, тонкая линия грязи пробилась под обручальное кольцо.
Он вдруг решил, что мужчина долго не спал прошлой ночью.
Он вообще не был в постели. Догадка сжала желудок Клэра, и он строго сказал себе не вести себя глупо. Его хорошее пищеварение решило сейчас повести себя плохо.
Клэр опустился на стул, кожа заскрипела под ним, на краю стола были следы других ботинок — может, инспектора, что гонял дураков в Девоне?
Он взял себя в руки, сцепил пальцы перед лицом, он кивнул.
— Продолжайте, сэр.
— Вы знакомы с ластморден?
Клэр нахмурился. Странное слово. Немецкое? Он подумал о своем друге Зигмунде, который сразу заинтересовался бы, как и во всем, связанном с мисс Бэннон. Старина Зиг заметно постарел, Клэр месяцами не был в его обществе. Клэру захотелось задуматься, почему. Конечно, Зиг все еще играл с механическим пауком.
— Я не знаю. Объясните.
— Есть несколько случаев. Зверь Дюсельдорфа, например, или Флорентийский монстр. Мужчина, обезумевший… — Аберлейн заерзал. Его щеки порозовели. — Или бесконтрольно желающий совершать убийства, оставляя следы одержимости.
Веки Клэра опустились.
— Ясно. Интересная теория. Может, это преступники с желанием убивать? Это их природа?
— Конечно. Но когда этих монстров ловят… Мистер Клэр, я вас не испугаю?
«Если бы вы знали».
— Не напугаете.
— И вас не расстроит, если я… расскажу о необычных методах исследования?
— И у меня они странные, сэр, — Клэр заморгал. — Продолжайте.
— Хорошо, — Аберлейну все еще было не по себе. — Одержимость диктует убийство. Я расскажу вам, что узнал, мистер Клэр. Убийца оттачивал искусство. Его будет сложно поймать. У него есть транспортное средство, в его разуме есть какая-то цель, — он глубоко вдохнул. — И он еще не закончил.
Клэр медленно кивнул.
— Ясно. Уверены, что у него есть транспортное средство? Личная колесница, чтобы двигаться от жуткого дела к другому?
— Да.
— Откуда уверенность?
— Я… — Аберлейн кашлянул, ему стало неловко. — Не могу сказать.
— Интересно, — Клэр кивнул. — Поведайте, что вы можете рассказать.
— Сама идея ластморден отвратительна, сложно убедить вышестоящих в ее существовании. Для них Убийство — результат Безумия, и нет места для… лучше не скажешь, истинного зла, — Аберлейн кашлянул. — Думаю, те, кто высоко поднялся в мире, не становятся лучшими детективами, но из них хорошие управляющие, — он помрачнел, но отмахнулся.
Эту речь он оттачивал бессонными ночами, и Клэр слушал внимательно, как часто было с мисс Бэннон, когда они обсуждали тему, что была ей интересна.
Интерес часто вел к лучшим выводам, даже если тема была для них не совсем понятна.
«О, не думай сейчас о мисс Бэннон», — он обратил внимание на дело и кивнул, Аберлейн смотрел на него с вопросом.
— Продолжайте, — сказал он с долей… раздражения.
Если бы говорила мисс Бэннон, ей не нужно было и взгляда, чтобы оценить его внимание.
— Вы внимательны, сэр, и это приятно. Скажите, если…
«Поскорее».
— Эти убийства — странные ластморден — вышестоящие редко останавливают. А вы нашли знания из дневного опыта, что дает вам… определенные чувства к делам и их закрытию. Это привело к конфликту с Ярдом, и хотя у вас много хороших качеств, вы не можете терпеть бюрократов.
Тишина была бы неудобной, если бы Аберлейн не улыбался.
— Вполне, — сказал он. — Вполне. Лестрейд в этом лучше, и без него я бы сорвался. Не помогает, что мои методы… Порой меня обвиняют, что я не лучше преступника.
«Ах, вот и честность», — вещицы на полках, где Аберлейна считали преступником, должны были приструнить… или вещицы жертв, где он не смог отомстить.
Или все сразу. Рыцарь был близок к преступнику.
«Ты стал философом, Клэр».
Он обратился к другим мыслями. Мужчина был серьезен, и было сложно поверить, что он мог нарушить закон, чтобы выполнить дело.
Клэр пригляделся. Внешность обманывала, и нужно было помнить эти качества с мужчиной. Особенно, когда Клэр стал… кем?
Да. Он отвлекся. Это плохо.
Аберлейн пожал плечами.
— У меня есть небольшой эфирный талант, но я не колдую, — спешно добавил он, — меня даже не обучить! Но меня побаиваются в Ярде.
— Хоть вы и не волшебник, — уточнил Клэр.
— Верно, — Аберлейн обрадовался реакции. Он сел удобнее, посмотрел на полки с вещицами и папками, книгами и свитками. — Но у ластморден есть схожие черты, мы с Лестрейдом выделили их, порывшись в кровавых делах, которые не печатают. У тех убийств были свойства…
— Какие? — спросил Клэр.
— Хищность. Но этого мало. Есть метод — заметна прогрессия. Убийца начинает с экспериментов, хотя видно следы, кхм, его одержимости…
— Его?
— О, женщины могут пить, отравить, и есть редкие женщины, как мисс Бэннон, гадюки в хрупкой оболочке. Но женщины не совершают ластморден. Это немыслимо.
Молчание Клэра восприняли как согласие, и Аберлейн продолжил, разогнавшись:
— Жестокость в атаках женщинам не присуща. А еще… движущая сила — прерогатива мужского.
— Ясно, — прошептал Клэр.
— Следы одержимости уникальны у каждого преступника. Как у каждого человека свои отпечатки пальцев, так и ластморден — отражение личности преступника… теория сложна, — признал Аберлейн и поднялся на ноги. Он прошел к окну, посмотрел на сияние солнца за туманом, тени проступили на его лице, стали глубже.
«Плоть хрупка», — но не у Клэра. Он ждал продолжения после паузы Аберлейна.
— Нападение, которое недавно привлекло внимание, было не первым? Вы об этом?
— У многих схожие метки, алкоголь и проституция до добра не доводят. Но Тебрем… там была беда… вы поверите, если я скажу об интуиции? Чувстве, обостренном опытом.
— Я поверю вам, — Клэр искал верный тон. — Вы говорите, что могут быть другие, но убийство в Тебреме успешно подтолкнуло убийцу вперед? Это разожгло его одержимость, и теперь…
— …будет взрыв. Особенно из-за напряжения в восточном районе. Проблемы с представителями общин, лень, чума и злоба — все ужасы описаны в газетах, и эти искры разгорятся, — он развернулся, прошел к полке и вытащил папку с красным шнурком.
Он напоминал адвоката с папкой в руках. Клэр подавил изумление. Улыбаться не стоило, его лицо не должно было меняться.
Если бы он не учился вести себя так с мисс Бэннон, точно не удержался бы.
Аберлейн не заметил его выражение лица.
— И Корона решила помешать, надавив на Ярд. Признаюсь, я не рад этому, ведь от давления станет сложнее, преследовать убийцу в стоках Лондиния. Если потревожить ил, искать в пруду будет хуже.
— Ах, — Клэр обдумывал его слова пару мгновений. — Детектив, вы переживаете за эти смерти лично.
Мужчина кашлянул и чуть покраснел.
— Некоторые дела, мистер Клэр, стали такими.
— Понятно, — Клэр ровнее сел на стуле. — Думаю, в вашей папке ценная информация, и она может повредить, если о ней узнает публика. Думаю, вы должны быть осторожным. Следы указывают, что дело кончится плохо. И, мистер Пико, присядьте. Думаю, вы нам поможете.
— Рад помочь, — ответил он, и Клэр ощутил толику раздражения.
Может, мисс Бэннон не зря наняла его.