«Оно ест ее утробу. Боже».
Треск магии усилился. Существо сгорбилось, ткань собралась, силуэт под ней набух.
«Следи, Клэр. Наблюдай. Мисс Бэннон должна знать об этом. Опишешь это ей».
Тьма трепетала по краям его зрения. Он задержал дыхание, голова фигуры поднялась быстрым движением. Клэра не было бы видно, если у существа были человеческие глаза, в чем он сомневался.
Было темно, он не двигался, надеясь, что это его скроет. Желтый туман кружился между Клэром и существом — человек так не присел бы, колени были высоко, а голова — низко, пальцы, как пауки, крутили нож.
Короста прибыла за Клэром, зеленая жижа ползла вперед. Тонкие щупальца едва слышно скользили. Нелогичная мысль, что хищный ум управляет зеленой жижей, пришла в голову Клэра, мак еще затмевал рациональность.
Ему нужна была ясность, а она его оставила.
Наркотик задержался, несмотря на чудо, что с ним сотворила мисс Бэннон.
Шорох, словно языком по сухим губам. Голова существа снова быстро повернулась. Женщина — труп — была в сапогах, чулки испачкала темная жидкость. Ее одежда была изорвана. Белые бедра в крови и запах…
Она страдала?
«Разве это важно? Не двигайся, Клэр, — оскалился в памяти Валентинелли. — Стой, где тебя поставил Людо, менталь, и смотри».
Его легкие просили воздуха, вокруг существа было едва видно из-за тумана. Или это его глаза темнели, плоть напоминала, что дыхание требовалось ей для процессов.
Хлюпанье. Короста двинулась вперед, существо плавно отпрянуло. Поднялся пар, и Клэр заметил существо под одеждой. Шкура была в шрамах, ужасно выжженных, словно кислотой, и два сияющих угля глаз.
Бледная рука поднялась, нож сверкнул, и Клэр отпрянул. Он услышал свист, острое лезвие вспороло воздух в дюйме от его лица, упало с грохотом на ковер зелени. Шипение, треск, и Клэр инстинктивно закрыл глаза рукой, теплая кровь брызнула.
Существо бежало легкими шагами по камням, черепица падала на землю.
Клэр пытался подняться, зеленя жижа тянула его. Она пронесла его десять футов и с неохотой отпустила, его пиджак дымился, рана на предплечье зажила.
Фонарь над телом загорелся, Клэр поднялся на ноги и бросился в круг света, говоря себе, что собирается осмотреть тело в тусклом свете. Он ведь ничего нелогичного не ощущал, хотя во рту был вкус меди, сердце колотилось в груди. Это просто активность, а не нелогичный страх.
И дело было точно не в отступившей Коросте, что шипела, напоминая смех, вылетающий из пасти с острыми зубами.
Глава тридцать вторая
Ошибка провокации
Даже если удавалось найти экипаж, карета могла оказаться медленной.
Микал не хотел оставлять ее одну, хоть она была бы в безопасности в карете, пока он следил с крыш, она не получила даже пары мгновений одиночества, чтобы собраться с мыслями.
Глупо: Щит не был обществом, древнее братство учили быть скрытными. Но… это был Микал.
Его ладонь была на ее запястье, как якорь. Но она не использовала магию. Может, дело было в странной дрожи в ее ногах, исцеляющая магия проникла глубоко в мышцы, и его взгляд был встревоженным и рассеянным одновременно.
Она высвободила запястье, отодвинула в трясущейся карете разрезанный черный бархат и осмотрела красные следы на его торсе. Не следы когтей, но существо было быстрым, раз оставило столько ударов одним ножом. Острый нож и сильные удары.
Она задумалась на миг. Эмма ждала, но идея не формировалась полностью, а ушла в тени.
— Как интересно, — пробормотала она и устроилась ровно на сидении.
«Думаю, я не смогу теперь по-прежнему смотреть на кучеров».
Карету трясло, мужчина кричал на лошадей, сжимая поводья. Все затуманилось на миг перед глазами Эммы, она резко выдохнула, прогоняя слабость.
Она потеряла кровь, как и Микал. Щита было сложно убить, но если бы кучер успел распороть его, а не просто порезать, его имя попало бы в список ее поражений.
Она считала, что угроза будет больше. Или существо — хоть она придала ему плотность, она не была уверена, что это было — не посудило ее достаточно опасной, чтобы напасть серьезно.
Но она точно была против Главного.
Она, конечно, знала, какие Главные живут в Лондинии, но они такими не были. Насколько она знала.
Не все Главные на острове были ей известны. Но работа была местной. Волшебник не рискнул бы проводить такую Работу не в своей стране.
Даже если иностранный волшебник хотел такое попробовать, ему пришлось бы найти место, окруженное зачарованными камнями, и Великая Работа, если не разобьет те камни и не наделает шуму, будет прикована к границам. Нет, иностранец так не сделал бы. Если не был безумен. Она не могла упускать эту возможность. Но даже безумные Главные не стали бы творить такую Работу на чужой земле, принимая двойной риск побочных эффектов и поражения. Нелогичность такой Великой Работы можно было убрать и избежать границ камней, но был шанс того, что поток вернется, заполнит того, кто послал его, до краев и исказит. Щит мог выдержать немного избытка, но риск все равно пугал любого Главного.
Она так погрузилась в размышления, что чуть не упустила того, как Микал сжал ее запястье. Под кожей пробежало раздражение, и она обуздала его.
— Я в порядке.
— Я не сомневаюсь, — он был ужасно спокойным. — Я просто проверяю.
— Я не пропаду в любой миг.
— Это утешает, — он склонил темную голову, сияние глаз успокаивало в тесной карете. — Там неспокойно.
«И не только там».
— Где именно?
— Позади и впереди нас, — он кивнул на перед кареты, но смотрел на окно, и это мало ей говорило. Карета ехала медленно. Эмма хотела выйти — она могла хоть размяться, а не трястись всю ночь — но экипаж замедлился, и она поняла, что они прибыли.
Напряжение Микала предупредило ее, она ощущала беспокойство. Тихо гудел приближающийся Прилив, несколько ее ощущений трепетали, тянули за уже дрожащие эфирные струны.
Улица Уайтхелл была оживленнее, чем должна, и Эмма вздохнула, расправляя плечи. Она не могла надеяться, что Аберлейн и Клэр будут рядом, в кабинете, может, Клэр даже вернулся в Мэйефейр, хоть он думал, что она будет рада тому, что он ушел. Конечно, Аберлейн должен быть дома в это время, но скорее всего он искал беды в Уайтчепле.
Может, Аберлейн даже попал в мятеж, что она оставила позади. Это было приемлемо, но она вздохнула, думая, кого комиссар Варинг отправит к ней вместо него. И если Аберлейн был в Уайтчепле, но и Клэр мог попасть в толпу.
«Он в безопасности. Внимательнее, Эмма».
Хлыст кучера щелкнул, он направлял свою карету прочь, и она пришла в себя. Приближался Прилив, она получит свежие силы для дела. И пока…
— При-и-и-има, — медленный выдох звучал как шипение.
Микал с ножом у предплечья был между ней и переулком. Эмма тряхнула пальцами, каскад искр угас, и она поняла, что угроза осталась.
Ее глаза, привыкшие к темноте, различили тонкий силуэт в лохмотьях. Голова казалась большой для шеи, волосы были редкими. Оно прислонялось к стене переулка, глаза сияли зеленым.
Глаза, как жижа, полные разума. Босые ноги, избитый. Голодающий пришел из Чейплиса, он слабо кашлянул и протянул:
— При-и-има.
— Я слушаю, — Эмма осторожно опустила ладонь в перчатке на плечо Микала, отодвигая его. Он не сопротивлялся, хоть был напряжен и близок к этому.
Его нервы были на грани.
— Оно питаетс-с-с-ся пло-о-отью, — голодающий выпрямился. Было невозможно понять, мужчина это или женщина, и было ли оно живым. — Новое, под с-с-солнцем.
Вопросы только сбили бы его с толку. И она ждала, и оно продолжило:
— Где сгорел нищий, где кружитс-с-ся диск, ты найдешь путь к делу, — на миг лицо стало шире, рот напоминал V. Острые белые зубы вспыхнули, Тонкая Мэг говорила через одного из своих рабов. — Если найдешь его, он убьет тебя.