— Черная Мэри, — напевала другая, но зубы ее точно были сломаны. — И всемогущий джин.
— Я была во Франции, — парировала Черная Мэри. Она звучала юно, она будет успешной, пока молода. — Я даже неплохо говорю на западном.
Эмма слабо улыбнулась. Говор Уайтчепла успокаивал. Она была во Франции и даже неплохо говорила на английском. Может, она привлекала печальной историей клиентов. Или она была во Франции, такое было возможно.
Улыбка Эммы увяла, она отвернулась и осторожно пошла по переулку. Запах был знакомым. Уголь, жир, гниющие овощи, испорченное мясо. Немытые тела в тесных комнатах, сажа огней с жирных свечей.
Не хватало только зеленой жижи. Она поймала себя на осторожных шагах, на скольжении, потому что Короста должна была покрывать камни в темноте.
Она ощущала, как от старости крошатся кирпичи, брусчатка. Ее горло пересохло. Стены переулка слабо ощущались под ее невидимыми пальцами чувств. Даже ее чувствительное зрение не пронзало тьму.
Кожа похолодела. Ее юбки тянулись, ткань была тяжелой. Но она сбросила морок, пока шла, и между ней и прошлым стало на одну вещь меньше.
Слева была дверь. Сломанное окно — а когда-то было целым. Другая дверь была дальше, но выход на улицу был за ней.
Она помнила бег, босые детские ножки скользили по Коросте, вырвались на шумную улицу Дорситт поздним летним вечером, золото в воздухе и жар были над Лондинием.
Ловцы ощутили эфирное беспокойство, сильную вспышку необученной магии. Они загнали ее в угол во дворе. Она билась и кусалась, одичав от ужаса, думая лишь: «Он пришел убить и меня».
Дверь была заперта. Эмма оглянулась, посмотрела на сломанное окно. Шепот чар, дыхание магии, и замок поддался. Она ощутила покалывание из-за нарушения границ, но отогнала это. Кулон сиял, и было видно края маленькой дыры.
«Где кружится диск», — вспомнился шепот, и, к счастью Эммы, комната изменилась. Другая кровать стояла в углу напротив, на крюке висел дешевый металлический чайник. Половицы были знакомыми, но темное пятно оттерли в гниющем углу.
Она пошла в тот угол. Опустилась, пальцы были ловкими, как в детстве. Ее губы прошептали слово.
«Прошу, пусть этого не будет, и я окажусь дурой».
Если то, что она искала, пропало, она назовет шепот Падшей Маримат уловкой и уйдет в безопасность дома. Пусть Клэр думает, кто хочет, а Аберлейн веселится, она как-то загладит вину перед Микалом за то, что ему пришлось вытерпеть.
Оставить Виктрис и Британнию их судьбе. Это обрадовало бы ее, и если ей придется вытерпеть еще убийство, это будет напоминанием, что она служила той, кто в тайне презирал ее.
«Волшебная шлюха», — скалился безумный колдун, и слова были знакомыми. Они дразнили память, но она отбросила их. Это прошлое она не хотела сейчас вспоминать.
Она надавила и подняла край половицы, ее ладонь нырнула в пространство под доской. Ее пальцы нашли гниющую ткань, Эмма закрыла глаза и вытащила вещицу, села на пятки.
Она все еще была завернута в ткань, нити рассыпались от ее прикосновения. Юбки точно соберут пыль и грязь с пола, но ей было все равно. Ее пальцы дрожали, она убрала ткань, карманные часы, грязные от времени под половицами, слабо мерцали.
Цепочка была короткой, но для девочки они когда-то казались хорошими.
Они оба были в ступоре, когда пальцы Эммы забрали у мужчины часы. Она спрятала их под половицы, чтобы потом обменять на еду или цветок для рыдающей матери.
Но когда он проснулся, он заметил кражу и угрожал избить их. Мать выла, что была с ним все время, и ее дочь молчала, хоть ее ударили и обыскали. Дрожа, она слышала, как мужчина угрожает: он отдаст их в непристойный дом, если они так сделают.
Крики, красное ожерелье, огонь.
Эмма встала, покачиваясь. Часы висели с короткой цепочки, она покрутила их, ощущая детский восторг от движения. Если завести их, они будут работать?
Кто знал?
«Где крутится диск».
Старая вина терзала, и было даже приятно слышать, как открывается дверь.
Она застыла и смотрела на кружение. Какая разница, откуда Тонкая Мэг знала эту тайну? Важно было, что Эмма была в нужном месте и по своей воле.
Он тихо подошел. Думал, она не ощущала?
Он был уже близко, и она резко вдохнула.
— Давай, — тихо сказала она, словно они играли детьми в переулке.
Он замер на миг. Сделал еще шаг.
— Зачем ты пришла сюда, Эмма?
Его знакомый голос дразнил память. Она не шевелилась.
«Иди. Хватит говорить. Я предлагаю себя, так что быстрее».
— Ты такая умная, любимая, — выдохнул в ее ухо мертвец, прижал ткань с гадким запахом к ее лицу. — Даже слишком умная.
Тело Эммы выскользнуло из-под контроля, борьба была бесполезной. Вещество на тряпке заполнило ее легкие, но только так можно было отключить волшебницу.
Она ощущала облегчение.
А потом тьму.
Глава тридцать седьмая
Месть
Аберлейн бил в дверь, ругался, пока Клэр сел на ступеньках и, в укор хорошим манерам, курил трубку. Слуги не пришли на шум. Мисс Бэннон точно отдала указания.
Не было смысла пытаться сбежать, пока хозяйка дома их не выпустила. Это лишь утомляло инспектора, но он хоть кричал и бил там, где Клэр его видел.
А другой мужчина заставил Клэра замереть.
Микал появился в комнате после ужина, серый и осунувшийся, как в те разы, когда мисс Бэннон оставляла его остыть. За ним шел Финч, он даже не взглянул на мрачного инспектора. Он протянул Клэру послание на знакомой бежевой бумаге с женским изящным почерком. Снаружи было тщательно написано его имя.
Записка была просто.
«Приди и найди меня».
Клэр не был против, но запертый дом мешал исполнить ее желание.
И стало понятно, что мисс Бэннон все продумала, и пока они не могли двигаться дальше.
И он закурил. Он сменил наряд для ужина на подходящую для погони за волшебницей одежду. Филип Пико, сделавший тот же вывод, поступил так же. Или он наряжался и не для ужина.
Юноша устроился на лестнице ниже Клэра и застыл, как камень. Он смотрел на инспектора с долей презрения, но когда взглянул на тихого и осунувшегося Микала, он снова встревожился.
Дым табака собирался под потолком в сферы и улетал к дымоходу. Клэр сделал ряд заключений, но ему все еще казалось, что чего-то не хватает.
Аберлейн перестал стучать. Он повернулся и пронзил Микала взглядом.
— Ты. Где она? Почему я…
— Хватит болтать, — заявил Микал. — Или я заставлю замолчать.
Клэр выпустил дым. Леди была загадкой.
Аберлейн решил не провоцировать Щит, он нашел новую мишень.
— Где этот гад с ножами? Финч!
— Тихо, — сказал Клэр. — И оставьте Финча в покое. Он не ответит на зов. Им управляет только одна, а ее нет дома, — он выпустил дым. — Когда успокоитесь, мы продолжим.
— Продолжим? Мы сидим тут, пока… что она вообще делает? Что могло толкнуть су…
Странно, но вмешался Пико.
— Следите за языком, — он вскочил на ноги и сжал кулаки. — Мне вы уже надоели.
Клэр вздохнул.
— Это ничего не решит.
Ответ Аберлейна пропал в шелестящем звуке.
Клэр склонил голову, большие часы в конце коридора заговорили. В звоне пропала часть давления, и Клэр встал с утомленным вздохом.
Полночь, треск живой магии означал одно.
— Теперь дверь откроется, — отметил он. — И наш убийца ударит ночью. Думаю, мисс Бэннон отчаянно нуждается в нашей помощи.
Микал кивнул.
— Да, — сухость пугала. — Дом уже не заперт. Я уже не Скован. Я не ощущаю Приму.
— Беда, — Арчибальд надел шляпу. — Я надеялся, что вы найдете ее магией.
Щит побледнел за смуглым цветом кожи.
— Если она… жива, я нашел бы ее. Но я не ощущаю ее.
Клэр уставился на него. Рот Аберлейна открылся, инспектор пару раз моргнул.
К счастью, он молчал.
— Она могла устроить, чтобы дом и Оковы открылись в этот миг, — продолжил Микал. — Или… нет. Это случилось бы, если…