«Разрешают заниматься реквизитом, вы только посмотрите!» – подумал Найджел, знавший театр достаточно, чтобы понимать, какая это неблагодарная работа. Он решил, что Джин – одна из тех готовых на все актрис-любительниц, которые приходят в восторг от малейшего соприкосновения с профессиональным театром и тратят свою жизнь на бессмысленную подсобную работу. Он еще пытался изобразить на лице заинтересованность, когда Джин отвернулась и тихо заговорила с Дональдом. Найджел видел, как Дональд все сильнее закипал от ее нескончаемых упреков. «Как все это банально, – думал Найджел, – ну, просто сценка из комедии Реставрации, но при этом совершенно не смешная. Горькая, глупая, низкая и бессмысленная». Позднее он понял, насколько ожесточенными были на самом деле эти ссоры, и упрекал себя за то, что обращал на них так мало внимания.
В четверть двенадцатого закончили акт. И хотя актеры читали с листа и постоянно прерывались, чтобы отработать движения, Найджел завороженно наблюдал за рождением пьесы и с сожалением услышал слова Роберта:
– Все, ребята, перерыв на кофе! Только четверть часа!
– Если хотите кофе, он в Зеленой комнате, – сказала Джин Найджелу. – Ах да, кстати: нет ли у вас, часом, виолончели?
– Да что вы, нет, – удивился Найджел.
– Да вы бы и не одолжили ее, даже если б у вас и была, я уж вижу. Я должна где-то непременно достать виолончель к следующей неделе. – И она исчезла в проходе.
– Честно говоря, – сказал Дональд, – эта девица просто несносна.
Что-то в его фамильярном, светском тоне возмутило Найджела.
– А по-моему, она очаровательна, – коротко отрезал он и спустился вниз по проходу, чтобы поздороваться с Робертом, который разговаривал на сцене с ассистентом и сценографом.
Труппа рассеялась как по волшебству: женщины направились в Зеленую комнату пить кофе, а большинство мужчин – в «Астон Армс» через дорогу. Роберт несколько рассеянно поздоровался с Найджелом.
– Вам, наверное, тут скучно, – произнес он.
– Что вы! Наоборот, все очень увлекательно. И очень, – Найджел запнулся на мгновение, подыскивая прилагательное, – занятная пьеса, если можно так сказать.
– Я рад, что вам нравится. – Роберт действительно выглядел довольным. – Но это, сами понимаете, только скелет. Никакого действия, никакого реквизита. Правда, труппа гораздо лучше, чем я мог надеяться. Уговорить бы их еще выучить роли!
Найджел был удивлен.
– А они что, могут не выучить? – спросил он.
– Я так понимаю, пара человек считают своим долгом пропускать собственные реплики по шесть раз за репетицию вплоть до самой пятницы. Ну, там увидим. Вы будете кофе?
– Если на меня хватит.
– Помилуйте, разумеется, хватит! Вы знаете, где Зеленая комната? Если нет, Джейн вам покажет. Я спущусь через минуту. Боюсь, мы не можем позволить себе большого перерыва.
– Идете? – спросила Джейн, стройная, привлекательная молодая женщина лет двадцати или около того.
– Да, – сказал Найджел и с едва заметным уколом вины оглянулся в поисках Дональда. Но тот исчез.
За кулисами Найджел с любопытством разглядывал все вокруг: большой электрощит в закутке помощника режиссера, декорации, составленные у стены, и линию, отмечавшую край вращающейся сцены. Он обратил внимание на рисунки, нацарапанные на обратной стороне декораций: животные, карикатуры на членов труппы, строки из прошлых пьес – свидетельства эмоционального возбуждения перед выходом на сцену или во время генеральной репетиции. Даже в репертуарном театре, где каждую неделю играют новую пьесу, волнение перед премьерой никогда не ослабевает.
Они вышли через двустворчатую дверь в глубине сцены (тщательно обитую и поставленную на рессоры, чтобы не хлопала) и поднялись по короткой каменной лестнице в Зеленую комнату.
– Вы пришли ради песни Изольды? – спросила Джейн.
– Вообще-то, да.
– И вам понравилось?
– Очень, – ответил Найджел, не соврав.
– Я ее дублирую и от этого в полном ужасе. Я же ни одной ноты взять не могу, но раз Роберт попросил меня, значит, считает, что я как-нибудь справлюсь. Но это такая тоска – учить роль, когда шанс в конце концов сыграть ее равен одному к тысяче.
– Да… – рассеянно ответил Найджел, поскольку думал о Хелен, которая не появилась в первом акте. – Кажется, Хелен Хаскелл задействована в начале второго акта? – добавил он.
– Хелен? Да, и в самом деле, дорогой вы мой! Может быть, она сейчас в Зеленой комнате.
Найджел был немного озадачен этим «дорогим». Он еще не привык к театральной манере через слово расточать подобные ничего не значащие ласковые обращения.