— Послушай, Марк, — оживился маркиз, — ты ведь хорошо знаешь эту старую сплетницу графиню де Лафайет! Вот уж кто тогда точно знал тайную подоплёку всех интриг! Расспроси её! Она с удовольствием расскажет тебе об этом!
— И то верно, — усмехнулся де Вандом. — Надеюсь только, что это дело не её шаловливых ручек!
В гостиную вошёл Теодор, и на его лице причудливо смешались облегчение от того, что он выполнил приказание своего грозного сеньора, и волнение: устроит ли этого сеньора столь тяжко давшийся ему результат трудов.
— Обед подан, ваше сиятельство, — доложил он.
— Что ж, идёмте за стол, — радостно улыбнулся маркиз, — И я надеюсь, для застолья у нас найдутся более приятные темы, чем убийства!
Марк пробыл у деда до самой ночи. Общение со стариками, особенно с де Вандомом и де Вильфором, которые, как и его дед, сохранили ясный ум и твёрдую память, было для него очень приятным и полезным. Он с улыбкой слушал их полные ностальгии воспоминания, смеялся их шуткам и запоминал некоторые пикантные подробности придворной жизни при короле Франциске, которые могли ему пригодиться в будущем.
Было уже довольно поздно, когда он засобирался домой. Ему кое-как удалось оторвать супругу от беседы с сестрой, которую они вели за кувшинчиком сладкого дамского вина, а потом отыскал в соседней с пиршественным залом гостиной сыновей, в обнимку спавших в большом резном кресле, обитом синим бархатом. Слуги вызвали из дальних помещений Эдама и Шарля, которые крайне неохотно покинули компанию оруженосцев, пировавших в трапезной для слуг.
Они вышли на Королевскую площадь, когда она уже почти опустела. Только дворники заканчивали подметать отполированную до блеска брусчатку после вечернего гуляния горожан, да где-то вдалеке проходил патруль городской стражи.
Небо над столицей королевства налилось сочной синевой, предвещавшей светлое утро. Марк нёс на руках Валентина, что-то бормотавшего во сне. Армана в его кружевах бережно прижимал к себе Эдам, в то время как Шарль шёл позади, положив руку на эфес меча и грозно озираясь по сторонам. Мадлен шла рядом с Марком, уцепившись за его локоть и кутаясь в бархатную накидку.
— Отец от тебя без ума, — бормотала она, обращаясь к мужу. — Я понятия не имела, что в молодости он был так дружен с обоими твоими дедами, а теперь так неожиданно породнился с ними. Он счёл это забавным и всё же очень горд. Он говорит, что ты похож на обоих, так же статен и красив, и от тебя веет благородством.
— Осторожнее! — воскликнул он, когда она поскользнулась на влажной брусчатке мостовой и, чтоб удержаться на ногах, крепче вцепилась в его руку. — Закрой рот и смотри под ноги.
Какое-то время она шла молча, но потом снова что-то забормотала, однако, они были уже возле дома. Передав детей слугам, хозяева отправились спать. Мадлен уснула сразу, а Марк ещё какое-то время лежал в постели, обдумывая то, что узнал от стариков о том давнем убийстве мошенника Кальдерона.
Тайны прошлого
Проснувшись утром, он уже имел в голове ясный план действий. Наиболее важным ему казалось поговорить с графиней Лафайет, однако, он знал, что она ложиться спать за полночь и встаёт довольно поздно. Потому утром он отправился в Серую башню и, вызвав к себе Гаспара, велел ему отправляться на улицу аптекарей.
— Обойди всех и узнай, кто последнее время покупал у них золотую краску для лица. Не думаю, что на неё большой спрос. Ею пользуются актёры, но я не слышал, что кто-то во время праздника ставил пантомимы с золотыми статуями. На маскараде не было никого, окрашенного в золотой цвет, кроме нашего Купидона.
Гаспар понятливо кивнул и удалился, а Марк, присев к столу, ещё раз просмотрел протоколы допросов друзей де Лапорта. Он подумал, что нужно допросить их ещё раз, но всё же решил сначала поговорить с графиней.
Он пришёл в её дом, когда там было непривычно тихо, и сонные слуги ходили по залам, прибирая вещи, расставляя сдвинутую мебель и прочищая камины. Сама хозяйка дома уже проснулась, но ему пришлось подождать в небольшой гостиной, пока она выберется из постели и оденется, чтоб принять подобающий для приёма гостей вид.
Он присел к столу и задумчиво посмотрел на стоявший рядом хрустальный кувшин с вином. Вскоре вдалеке послышался звук катившихся по полу колёсиков, дверь отворилась, и камеристка Симонетта вкатила в гостиную кресло, в котором уютно устроилась маленькая старушка в кружевном чепчике. Посмотрев на Марка чёрными бусинками глаз, она жалобно проскрипела: