– Да, – согласился Фолкнер, – очевидно жены нет дома.
– Итак, – продолжал адвокат, – наибольшее беспокойство у вас вызывают две рыбки, находящиеся в аквариуме, который стоит в офисе?
– Именно так, и Элмер Карсон заявляет, что аквариум является движимостью, неотрывно связанной с недвижимостью, а сами рыбки конторской принадлежностью. Он получил судебный приказ, запрещающий мне не только перемещать принадлежности, но и прикасаться к ним.
– Рыбок вырастили лично вы?
– Правильно.
– Карсон не делал денежных взносов?
– Нет. Рыбки выращены из выведенной мной разновидности. Тем не менее, стоит заметить, что аквариум был оплачен корпорацией в качестве предмета конторской мебели и так закреплен в стене, что может считаться движимостью, неотрывно связанной с недвижимостью. Как вы сами увидите, он прямоуголен по форме, два фута на три, четыре фута глубиной. В стене есть углубление, которое раньше занимал посудный шкаф, совершенно в офисе не нужный. Я предложил убрать этот шкаф, а на его месте установить аквариум. Так и было сделано, по одобрению и с участием самого Карсона. Когда пришел счет, я, без задней мысли, оплатил его, отнеся к статье конторских расходов. Эти счета, к сожалению, проходят по данной статье в наших бухгалтерских книгах и налоговых отчетах. Аквариум несомненно связан с зданием, а здание принадлежит корпорации.
– Все здание? – поинтересовался Мейсон.
– Да. На жилую часть я оформил аренду.
– Почему же вы поместили таких ценных рыбок в аквариум, являющийся частью конторы?
– Понимаете, мистер Мейсон, это довольно длинная история. Вначале, я посадил а аквариум различные водоросли, оснастил его прибором для аэрации воды и поселил туда пару дюжин интересных коллекционных рыбок. Потом я вывел этих черных телескопов и вдруг обнаружил, что у других рыбок, живущих в аквариуме, где они содержались, появились подозрительные симптомы болезни жабр, причем уже не в начальной стадии. Мне срочно понадобилось другое место для содержания драгоценных телескопов, и я, не задумываясь о возможных юридических осложнениях, поместил вуалехвостых телескопов в стоящий в конторе аквариум, предварительно освободив его от других рыбок. Сразу же вслед за этим начались неприятности. Рыбки заболели, Элмер Карсон поссорился со мной и запросил за свою долю в бизнесе непомерную цену. Он обратился в Суд и получил судебный приказ, запрещающий мне выносить аквариум за пределы конторы, на основании того, что он, якобы является движимостью, неразрывно связанной с недвижимостью. Я не могу понять, что вызвало столь серьезную смену отношения ко мне, что явилось причиной столь яростной враждебности. Все произошло за один вечер, последовавший за покушением на меня.
– Покушением на вас? – воскликнул Мейсон.
– Именно.
– И что произошло?
– Кто-то пытался застрелить меня. Но, господа, здесь не место обсуждать подобные вопросы. Давайте войдем в дом и... Это еще что?
– Кажется, к дому подъехала машина, – заметил Мейсон.
Из автомобиля, остановившегося у поребрика, вышли два пассажира мужчина и женщина. Когда их фигуры появились из тумана, Фолкнер сказал:
– Это мисс Мэдисон со своим дружком. Вовремя же они приехали. Я передал ей ключ от конторы, они должны были быть здесь минут тридцать назад. Она так спешила, что даже не дождалась конца обеда. Видимо, этот парень задержал ее.
– Послушайте, Фолкнер, – быстро произнес Мейсон тихим голосом. Аквариум можно считать движимостью и частью здания, которую нельзя перемещать. Но рыбки таковой не являются. Они плавают в аквариуме. Возьмите ведро и сачок и унесите рыбок, оставив аквариум на месте, а потом опротестовывайте судебный приказ, полученный Элмером Карсоном.
– Клянусь богом, в ваших словах есть здравый смысл! – воскликнул Фолкнер. – Эти рыбки... – он внезапно замолчал и повернулся к подходившей к дому по дорожке паре и раздраженно произнес: – Так-так, почему столь поздно?
– Простите, мистер Фолкнер, – попытался оправдаться худой и несколько нескладный спутник Салли Мэдисон, – но у нескольких рыбок хозяина появились симптомы болезни жабр, и мне потребовалось нанести препарат на стенки аквариума, чтобы он смог...
– Погоди, погоди, – прервал его Фолкнер. – Значит ли это, что ты раздаешь секретный препарат направо и налево? Ты понимаешь, что я только что купил долю в твоем изобретении? Ты никому не должен...
– Нет, нет, – торопливо попыталась успокоить его Салли Мэдисон. – Он никому ничего не рассказывает, мистер Фолкнер. Состав препарата остается в тайне, но вы понимаете, что Том экспериментировал с ним в зоомагазине, и Роулинс обо всем знал. С этим ничего не поделать. Но формулу препарата знает только Том. Она будет передана вам, и...
– Я недоволен, – отрезал Фолкнер. – Недоволен всем происходящим. Так дела не делаются. Где гарантии, что Роулинс не придумал все специально. Он получил состав, которым Том покрыл панели и сделает анализ. Что будет со вложенным мной капиталом? Мне это не нравится, говорю вам.
Рассерженный Фолкнер вставил ключ в скважину, щелкнул замком, распахнул дверь, протянув руку, включил свет и быстро вошел в комнату.
Салли Мэдисон положила ладонь на руку Мейсона и с гордостью заявила:
– Мистер Мейсон, это – Том.