Мейсон без труда добился аудиенции с Уилфредом Диксоном, который принял его в комнате, расположенной в юго-восточной части дома. Помещение представляло собой нечто среднее между комнатой для отдыха и рабочим кабинетом. Удобные кожаные кресла, жалюзи на окнах, настоящие картины на стенах, огромный письменный стол, портативный бар, кожаная кушетка, так и приглашавшая отдохнуть на ней. На столе стояли три телефонных аппарата, но не было видно ни шкафов с картотекой, ни бумаг на столе.
Уилфред Диксон оказался коренастым невысоким мужчиной с абсолютно седыми волосами, стальными глазами и лицом, загорелым от шеи до корней волос. Цвет лица свидетельствовал о частых посещениях гольф-клуба, либо о регулярных сеансах облучения кварцевой лампой.
- Присаживайтесь, прошу вас, мистер Мейсон, - предложил Диксон, сердечно пожав руку Мейсона мускулистыми пальцами. - Я так много слышал о вас, и, естественно, очень рад нашей встрече, хотя мне и не совсем понятен ее смысл. Полагаю, она как-то связана с трагической кончиной Харрингтона Фолкнера.
- Вы правы, - подтвердил Мейсон, не сводя с Диксона глаз.
Диксон выдержал взгляд Мейсона.
- Я занимаюсь делами Дженевив Фолкнер уже несколько лет. Она была первой женой мистера Фолкнера. Впрочем, не сомневаюсь, в вашей прекрасной осведомленности.
Лицо Диксона озарила сердечная обезоруживающая улыбка.
- Вы лично знали Харрингтона Фолкнера? - спросил Мейсон.
- Да, конечно, - ответил Диксон таким тоном, будто сообщает широкоизвестный, очевидный факт.
- Вы часто беседовали с ним?
- Да. Понимаете, Дженевив чувствовала себя несколько неловко на деловых встречах с бывшим мужем. В то же время первая миссис Фолкнер, я буду называть ее Дженевив, если вы не против, живо интересовалась делами фирмы.
- Фирма приносила доход?
- Я мог бы посчитать этот вопрос касающимся личных дел Дженевив, мистер Мейсон, и не отвечать на него. Но поскольку следствие по делу о наследстве мистера Фолкнера получит огласку, я не вижу причин доставлять вам неудобства в получении информации из других источников. Дело было исключительно прибыльным.
- Не кажется ли вам странным тот факт, что торговля недвижимостью приносила столь высокие прибыли, особенно при нынешних условиях?
- Нет, не кажется. Фирма занималась не только торговлей недвижимостью. Она управляла делами еще нескольких компаний, в которые ранее вложила средства. Харрингтон Фолкнер был очень хорошим бизнесменом, очень хорошим. Несомненно, мало кто испытывал к нему добрые чувства. Лично я никогда не одобрял его методов работы, никогда не стал бы применять их сам. Я представлял интересы Дженевив, и не чувствовал себя вправе критиковать курицу, несущую золотые яйца.
- Фолкнер умел делать деньги?
- Да, Фолкнер умел делать деньги.
- А Карсон?
- Карсон был компаньоном, - вежливо ответил Диксон. - Человеком, владеющим равной долей бизнеса. Треть акций принадлежала Фолкнеру, треть Карсону, треть - Дженевив.
- Но это ничего не говорит мне о самом Карсоне.
Диксон поднял брови в знак полного недоумения.
- Но почему же? Я думал, что вы все поймете о Карсоне с этих слов.
- Вы ничего не сказали о его деловых качествах.
- Честно говоря, мистер Мейсон, я занимался делами только с Фолкнером.
- Если Фолкнер был основной движущей силой в фирме, его не могло не раздражать положение вещей, при котором он выполнял наибольшую часть работы, зарабатывал наибольшую часть денег, а получал только треть дохода.
- Он и Карсон получали зарплату, назначенную и утвержденную Судом.
- И они не имели права повышать ее?
- Не имели, без разрешения Дженевив.
- Зарплата хоть однажды повышалась?
- Нет, - кратко ответил Диксон.
- А были ли ходатайства?
Глаза Диксона блеснули.
- Да, неоднократные.
- Насколько я понимаю, Фолкнер не испытывал дружеских чувств к своей первой жене.
- Я его никогда об этом не спрашивал.
- Насколько я понимаю, начальным капиталом фирму Фолкнера и Карсона снабдил сам Фолкнер.
- Вероятно.
- Карсон моложе Фолкнера. Быть может, покойный хотел подобным способом освежить кровь в фирме?
- Ничего не могу сказать. Я представлял Дженевив только после разделения и развода.
- До этого вы были с ней знакомы?
- Нет. Я был знаком с адвокатом, которого наняла в то время Дженевив. Я - бизнесмен, мистер Мейсон. Консультант по бизнесу и инвестициям, если хотите. Вы так и не сказали мне о цели вашего визита.
- Прежде всего, я хотел бы узнать как можно больше о Харрингтоне Фолкнере.
- Я так и понял. Но мне не понятна причина вашего интереса. Несомненно, многим людям хотелось бы узнать как можно больше о делах мистера Фолкнера. Существует разница, мистер Мейсон, между простым любопытством и законным интересом.
- Смею вас уверить, мой интерес законен.
- Я просто хочу узнать, на чем он основан, мистер Мейсон.
- Вероятно, я буду представлять истца в дело о наследстве Фолкнера, улыбнулся Мейсон.
- Вероятно? - переспросил Диксон.
- Я пока еще не дал окончательного согласия.
- Значит правомерность заинтересованности несколько... туманна?
- Я так не думаю.
- Конечно, я не собираюсь оспаривать правильность точки зрения с адвокатом, завоевавшим столь широкую популярность. Давайте поступим следующим образом: вы будете придерживаться собственной точки зрения, а я не буду относиться к вашим словам предвзято. Мне хочется, чтобы вы убедили меня в своей правоте.
- Я полагаю, что Фолкнер управлял корпорацией железной рукой, когда ему принадлежали две трети акций?
- Предположения не запрещены законом, мистер Мейсон. Иногда я сам прибегаю к их помощи, и нахожу это достаточно увлекательным занятием. Хотя никому бы не посоветовал принимать важное решение на основе простых догадок. Для подтверждения точки зрения всегда необходимы факты.
- Несомненно, - согласился Мейсон. - Поэтому люди и задают вопросы.
- И получают ответы, - вежливо продолжил Диксон.