— Ну вот в принципе и вся моя история, — подытожил Мейсон.
— И как же теперь?
— Мне нельзя проговориться, что я был в комнате убитого. Если полицейские пронюхают, наверняка будут меня подозревать. Поэтому, дружок, моя история томится за закрытой дверью. Надолго ли?
— Разве не полиции предстоит распутать этот клубок?
— В этом я не уверен, но убежден в другом: Брэдбери будет опасным противником.
— Противником? Почему? Он же клиент. Почему он станет противником?
— В этом все и дело, — сказал Мейсон.
— Объясните!
— Девушка, выходившая из здания, была Маджери Клун. Она каким-то образом причастна к этому. Брэдбери сходит по ней с ума, он по уши в нее влюблен. И если она в этом замешана, его не волнует, кого принести в жертву. Он вытащит ее любой ценой.
Делла Стрит задумчиво прищурила глаза, потом вдруг опустила взгляд в свой блокнот.
— Вы случайно не ожидали звонка от молодой женщины, она должна была оставить свой адрес?
— Да, — ответил Мейсон, — это Маджери Клун. У меня еще не было возможности переговорить с ней о том, что случилось. Она была не одна.
— Как раз перед вашим приходом был звонок, и молодой женский голос сказал: «Просто передайте мистеру Мейсону, что я нахожусь в «Бостуик-отеле», комната 408. Пусть проверит то алиби»…
— Это все?
— Все.
— Какое алиби?
— Не знаю. Я думала, знаете вы.
— Только одно лицо имеет в этом деле алиби, — сказал он. — И я уже проверял…
— Кто?
— Тэльма Бэлл. Она была со своим приятелем по имени Санборн, и я выяснил это мгновенно перед тем, как она с ним связалась, не дав им возможности сговориться…
— Может, это алиби она и имела в виду?
— Но я уже проверял его… — Мейсон, нахмурив брови, смотрел на Деллу, размышляя о чем-то, потом медленно пркачал головой. — Это может значить только одно, — сказал он. — Я проверю все снова, лишь переговорю с Полом Дрейком. Он должен был видеть меня выходящим из отеля, где жил Пэттон, наверное, догадался, что произошло, и ушел в тень…
— Может, я вам еще понадоблюсь? — спросила Делла.
— Нет, иди домой.
Она надела шляпку и пальто, подошла к зеркалу тронуть пуховкой нос и нежной розовой помадой подкрасить губы. А Перри Мейсон засунул большие пальцы в карманы жилета, расхаживая по приемной взад-вперед.
— Что такое, шеф? — спросила Делла, поворачивая от зеркала свою красивую каштановую голову.
— Мне не дает покоя дубинка.
— То есть?
— Почему кто-то убивает ножом, потом идет в другую комнату и бросает в угол дубинку?
— Может, это из тех случаев, когда кто-то подставляет кого-то? Некто имеет дубинку с отпечатками пальцев того, кто по его желанию должен быть в преступлении замешан. Отпечатки бывают иногда сделаны очень давно, и тогда…
— И тогда он убил бы свою жертву дубинкой. Но на голове Пэттона не было подобных следов. Он умер от резаной раны. Это точно.
— Почему же дубинку там оставили? — спросила девушка, машинально поправляя завиток волос, выглядывающий из-под серо-голубого фетра.
— Хотелось бы знать, — сказал он ей и вдруг рассмеялся. — Да, придется поломать себе голову, чтобы избавиться от детективов.
Она стояла у двери, держась за ручку, и с веселым любопытством смотрела на него.
— Шеф, почему вы не поступаете так, как другие адвокаты?
— Ты имеешь в виду — подстроить доказательства и дать ложные показания?
— Нет, совсем не это. Почему бы вам не сидеть в конторе и не ждать, пока дела придут к вам сами? Пусть полиция работает по своему прямому назначению, потом вы пойдете в суд и попытаетесь заполнить пробелы… почему вы вечно ухитряетесь попадать в самый эпицентр происшествий и еще умудряетесь быть замешанным в них?
Он усмехнулся:
— Если бы я знал!.. Я так устроен, вот и весь ответ! Скольких людей незаслуженно обвиняли, опираясь на сомнительные улики! Я не признаю дел такого рода. Люблю окончательно установить, что человек не виновен. Люблю поиграть с фактами. У меня просто мальчишеская горячка очутиться в узле событий, все разгадать, распутать быстрее полиции и первым знать, что произошло на самом деле…
— И защитить кого-нибудь совсем беспомощного… — добавила Делла Стрит.
— Да, конечно, это часть моей игры.