— Привет, Перри, — сказал он безрадостно. — Что принесло тебя сюда?
— Я по делу своего клиента, — бодро ответил Перри Мейсон.
— Только не рассказывай мне, что тебя занимает это убийство. У нас есть улики против той женщины, и если ты…
— Да нет, я по другому вопросу.
— Что же?
— Здесь был Брэдбери по поводу Фрэнка Пэттона, который проворачивал грязные делишки в Кловердале, — сказал Мейсон.
— И доктор Дорэй тоже был, — вспомнил Манчестер. — Он вернется через полчаса.
— Зачем?
— Я обещал тут поискать ему один закон.
— Ну, и нашел?..
— Да нет, сам факт, что я загибаюсь тут над законами, должен хорошо на него повлиять…
— Другими словами, ты умываешь руки?
— Конечно, мы вовсе не собираемся стирать грязное бельишко Кловердаля, и нечего все перетягивать сюда. У нас в городе и своих проблем предостаточно.
— Кинокомпания вообще-то находится здесь, — уронил Мейсон.
— Ну и что ты собираешься делать?
— Все зависит от того, что я смогу делать, — сказал Перри.
— К чему ты клонишь?.
— Если добьюсь признания Пэттона в кловердальс-ких махинациях, это повернет ситуацию…
— Послушай, — сказал Манчестер, — этот Пэттон — спокойный, уравновешенный человек. Он знает что делает и не намерен ни в чем признаваться, даже под наркозом…
— Не знаю, не знаю, — сказал Перри Мейсон.
— Ты о чем?
— Все зависит от того, как к нему подступить…
Карл Манчестер раздраженно посмотрел на Перри
Мейсона и, вынув изо рта сигарету, в сердцах ткнул ее в пепельницу.
— Я начинаю кое-что понимать.
— Надеюсь, — коротко ответил Мейсон.
— Слушай, Мейсон, — сказал его собеседник, перебирая пальцами страницы кодекса, — я уже говорил, мы не собираемся отстирывать грязное бельишко Кловердаля, но это вовсе не означает, что мы защищаем Пэттона… То, что он жулик — это ясно как день. Я через многое прошел, чтобы убедиться в этом. Но не знаю, сможем ли мы хоть что-то доказать. Сомневаюсь. Окружной прокурор в Кловердале снял с себя всю ответственность, и не очень-то приятно, перебегая ему дорогу, соваться в это дело. У нас и так достаточно следственных материалов, из-за которых на наши несчастные, замороченные головы падает целая куча хлопот. Но если ты настроен разобрать этого Пэтто-на на кусочки — вперед!
— И в каких пределах мне позволительно действовать?
— Все зависит от твоей настойчивости… Пойми меня правильно. Я в курсе дела… Это один из узаконенных заработков. Пэттон советовался с юристом, как ему действовать, не переступая рамок закона. Возможно, юрист прав, хотя, может, и нет… Вся загвоздка — были ли у Пэттона преступные намерения… Ты знаешь, как сложно это доказать, но если выйдешь на Пэттона и узнаешь, чем он живет, ты приблизишься к успеху.
— Любыми ли методами можно мне пользоваться? — спросил Перри Мейсон.
— Что касается получения информации у нас, об этом и не беспокойся. Но мы не сможем одобрить такое, например, как нанесение увечий. Если же Пэттон появится у нас и заявит, что с твоей стороны ему были нанесены оскорбления, мы тщательно разберемся, но попутно зададим ему ряд вопросов о его роде занятий…
— Это все, что я хотел знать, — сказал Перри Мейсон, взявшись за дверную ручку. — И не говори Дорэю обо мне.
Как только Мейсон ступил за порог, странно оживившийся Манчестер напутствовал его:
— Вытяни, вытяни из этого сукиного кота признание, тогда Кловердаль, может, предпримет что-нибудь…
— Когда я вытяну из него признание, — мрачно пробурчал Мейсон, — я вам всем кое-что покажу…
Он закрыл дверь и, вспомнив шутливый разговор с Мод Элтон, вышел из суда, поймал такси и вернулся в свою контору.
В вестибюле здания, перед тем как подняться на свой этаж, он задержался. Блондинка с ярко-красными губами торговала сигаретами. Увидев Мейсона, она радостно улыбнулась:
— Привет, мистер Мейсон. «Мальборо»?
— Спасибо. Пачку.
Отсчитав деньги и взяв сигареты, он облокотился на прилавок:
— Ты весь день работаешь?
Она улыбнулась и покачала головой.
— А, вечерами, — догадался он.
— Да, — ответила девушка. >— Я прихожу сюда вечером, потому что в это время идет самая бойкая торговля.
— Но ведь ты здесь же и утром, и днем?
Она опять улыбнулась, но как-то стесненно: