<p>
Ладно, быстрее расскажу, быстрее уйду домой.</p>
<p>
-Гм. Орри Рышкевич обратился ко мне с просьбой проверить несушек и петуха…</p>
<p>
- Какого дня?!</p>
<p>
Вздрагиваю от неожиданности. Присматриваюсь к шефу. Нет, молчит. Галлюцинации? Или перенапряжение и бессонница? Осматриваюсь. Как есть одни.</p>
<p>
Обладатель каркающего голоса словно материализовывается из темноты с лева от оборотня и выходит на свет.</p>
<p>
- Полагаю так вам будет легче соображать, Серафи.</p>
<p>
Хамом являлся худосочный господин в темно-синем мундире с круглым знаком в виде пустого кольца на груди. Именно его я приметила первым. Почему? Потому что такой знак имел особый отдел. Тайная канцелярия в его лице предстала передо мной в облике серого и почти неприметного мужчины неопределенного возраста, с мутными серыми глазами. Явственными были только они. Словно две наживки цепляющие жертву и державшую ее до победного конца…до его победного конца естественно. Все остальное казалось размытым, не запоминающимся.</p>
<p>
Итак, вот она, «столичная шушера» как сказал Краас, вчера утром на заднем дворе таверны у Рышкевича. Могла ли я подумать что утром следующего дня я предстану перед представителем отдела, занимающегося сугубо гос безопасностью?</p>
<p>
Только усилием воли заставляю руки спокойно лежать на коленях, а не метаться в желании заняться чем-нибудь. Первыми взмокли ладони, потом затылок. И я со всей раздражающей ясностью прочувствовала как тягучая и противная капля пота затекает мне под воротник рубашки, продолжая свой путь к лопаткам и по позвоночнику вниз, пока не растратила весь свой запас влаги.</p>
<p>
- Ну что ж вы утратили голос, девушка? Невзрачный говорил очень проникновенно, такому за рюмкой горячительного можно было выложить всю свою подноготную. Если бы в самом начале нашей беседы он ненароком не выдал своего отношения ко мне, ведь причин хамить у него не было. Он меня не знает, я его не знаю. Единственный вывод который напрашивался – он недолюбливал людей в целом.</p>
<p>
Смаргиваю. Унижений на своем веку я достаточно пережила. Могу проглотить еще одно.</p>
<p>
- Не могу вспомнить, где мы встречались.</p>
<p>
Слова сами собой слетают с языка. Тонкие губы большого рта расплылись от уха до уха, являя подобие улыбки. Боковым зрением замечаю, появившуюся глубокую складку между густых бровей оборотня.</p>
<p>
- Встречи со мной обычно не забываются.</p>
<p>
- Учитывая это, я не понимаю, почему в моем отношении не применима официальная форма обращения.</p>
<p>
Что я творю?</p>
<p>
Особист, как я его уже успела обозвать про себя, застыл изваянием. Шеф блюстителей не двигался, но его тело приобрело вдруг напряженность, наподобие сжатой пружины.</p>
<p>
«Меня сейчас убьют и никто об этом не узнает, даже могилы не будет», пронеслась мысль, а вслед за ней другая «клянусь, если сейчас пронесёт и все спишут на мое невменяемое состояния, я буду сто раз думать, прежде чем открывать рот».</p>
<p>
- Объясните мне… - серые глаза будто всадили в меня пару осколков и в том месте образовалось ощущения холода – госпожа Серафи, как, не имея подлинных талантов, запасов магии, связей, имени, люди вроде Вас игнорируют природные инстинкты. Ведь они в вас, несомненно, заложены. Чувство самосохранение путем эволюции и техногенной революции в Яви стерто в вас?</p>
<p>
- Да, маленькая мелочь, вроде гордости всегда подводит нас под монастырь.</p>
<p>
- Гооордость, как я мог забыть, это же один из смертных грехов в вашем мире. Смертных.</p>
<p>
- Зато у Вас есть все привилегии для оскорбления и угроз, связи, имя, магия.</p>
<p>
Мой голос дрожит не от негодования. И эту дрожь как и словоизлияния я не могу унять. Все происходит очень быстро. Подвешенный язык это полный отрыв одной части тела от мозга в купе с дуростью.</p>
<p>
Тусклый взгляд приобретает совсем нехороший оттенок. Особистам не то что не перечат, на них смотрят по особому. И такая как я должна была уподобиться жалкой человечешки, выражать боязнь и уважения.</p>
<p>
Один шаг ко мне. Неприязнь на сером лице перерастает в глухую ненависть. Не знаю, чем могли досадить ему люди, но именно сейчас за них всех мне придется принять смерть. Я давно пожалела о том что сказала. Руки непроизвольно сжались в кулаки, комкая ткань платья. Не закрывай глаза. Только не зажмурься. Если не уследила за своим языком то имей мужество встретить свою судьбу глядя ей в лицо. В конце концов один раз я уже умирала.</p>
<p>
Неожиданный, оглушительный взрыв хохота нарушает весь драматизм ситуации.</p>