Может заранее нанять нормального адвоката и подготовить кампанию? «Один из самых честных журналистов нашего города стал жертвой провокации организованной разоблаченными им банковскими группировками»? Пара статей в день с таким зачином и суд будет неплохо обработан. Ведь судьи — бюджетники, банкиров они любить не должны. Впрочем, журналистов судьи вряд ли любят больше. Да и на мнения писак им просто наплевать. И приговор будет вынесен «по собственному убеждению». А убеждения у них просты — не фиг писать, о чем не знаешь. Ах, ты еще и журналист? Ну-ка, а кто там распинался о предвзятости выносимых приговоров? Сейчас убедишься в торжестве правосудия…
Щучкин тут же вспомнил свою позапрошлогоднюю, разумеется, заказную статью: «Синедрион с Фонтанки». Он не знал, насколько необразованными окажутся работники Фемиды. Некоторые почему-то решили, что он обозвал их филиалом масонской ложи. Нет, с судьями этого города он поссорился всерьез. От них добра не жди…
Дрожащий Щучкин вбежал в свою квартиру. Не раздеваясь, достал из бара бутылку коньяка, выпил залпом полстакана. В голове слегка прояснилось. Здесь оставаться долго нельзя. Скрываться у знакомых? Но найдутся ли такие, кто не испугается попасть под статью об укрывательстве? Таких нет. Значит, надо бежать из Питера. Хотя бы временно, пока следствие не достигнет стадии вялотекущей шизофрении. Есть только два города, где его ждали: Москва и Минск. Но если в Москве он получит лишь крышу над головой, то в Минске есть хорошие ребята, можно добиться пост начальника отдела. Может даже в республиканской газете. Вакансии там в последнее время открываются часто. Люди приходят, люди уходят. А Щучкин человек тертый, он выживет. Пусть платят хоть бульбой — лишь бы подальше от Питера. Кстати, все-таки другое государство. Сразу же не сообразят, не доберутся.
Хотя за последние годы Щучкин проводил кампании по заказу трех различных банков, деньги он предпочитал хранить под паркетом. Рассовав по карманам пятнадцать тысяч баксов, он оделся и выскочил на улицу.
Вдали мелькнул огонек милицейской машины. Неужели за ним? Бежать, бежать!
— Мой куратор думал, что она попрощается и все. Однако Климова сказала: «А напоследок я хочу сделать вам маленький подарок. По-моему, вы не очень тщательно подбираете персонал. Вчера, когда господин Царев передавал мне ваш ультиматум, он решил им не ограничиваться и сделал небольшую прибавку в свою пользу. Я не хочу пересказывать своими словами, просто у меня под рукой оказался диктофон. Да, кстати, передайте напоследок вашему протеже, что он может получить трудовую книжку в любое время»… Сергей Борисович, думаю, дальше цитировать Климову не имеет смысла. Вы прекрасно знаете, о чем идет речь.
— Эта стерва захотела отомстить. — Прохрипел Царев.
— Как можно, Сергей Борисович? Такая милая девушка и вдруг — стерва. Нехорошо. Ругаться нехорошо. И воровать — нехорошо. Ах, что за страна, что за народ! Человек только вышел на свободу и опять. И у кого! У того, кто сделал это маленькое доброе дело. Знаете старую историю про ворону, поклявшуюся дерьмо не клевать? А при виде первой же кучи…
— Игорь Борисович, — Царев наконец пришел в себя, — по-моему, мы все оказались в равном положении. Никто никаких денег ни от кого не получил.
— Вот тут вы ошибаетесь, Сергей Борисович. Есть три серьезных отличия. Во-первых, впрочем, это напоследок. Во-вторых, с вами поступали честно. А вы? Ну а в третьих, деньги кое-какие вы получали. А ваш покорный слуга работал исключительно на процент с конечного результата. И мне очень хочется увезти из этого города хоть какую-нибудь сумму.
— Не понимаю.
— Тогда переходим к первому. Когда имеешь дело с собакой, а ведь вы, — внезапно голос Игоря Борисовича стал жестким, и он пристально посмотрел в лицо собеседника, — вы порядочная сука, нужен крепкий поводок. Вы знаете такого товарища, Костю Пещеру?
— Что-то слышал. Красносельская группировка?
— Нечто в этом роде. О вас он знает еще меньше. Но я недавно попросил его об одной, незначительной услуге. Он наговорил маленькую текстовку о том, что именно вы, работая в «Транскроссе», снабжали его информацией о передвижении машин. С сегодняшнего утра Пещеру усиленно ищут. Ищут и любые доказательства по его делу.
— По такой штуке нельзя засудить.
— Пожалуй, нельзя. А вот отправиться в «Кресты» пока идет следствие — проще пареной репы. Короче, я не хочу терять время. Помните сумму, которую вы потребовали от Нины? Так вот, я хочу получить от вас столько же.