— Я теперь не шучу. Собака взбесилась. Того и гляди, всю машину разнесет. Смотрите, что творится…
Но выполнить его просьбу не удалось, так как все трое услышали выстрел, донесшийся очевидно из одной из квартир на втором этаже.
— Александрыч, держи окна! Я — к входу! — Нертов опрометью бросился в парадную. Следом за ним, доставая из наплечной кобуры пистолет и одновременно засовывая в карман нертовскую трубу, побежал Расков.
Перед возвращением в столицу Ивченко решил ненадолго заскочить к Кристине, чтобы попрощаться и оставить ей денег. Конечно, он не исключал, что девушка, может, в его отсутствие и не сидит затворницей в своей квартире улучшенной планировки, купленной, кстати, на деньги самого Семена Львовича. Но он считал, что без средств к существованию она уж точно может пойти «на сторону».
Безусловно, пожелай бизнесмен, то он мог обеспечить свою любовницу надежной охраной, совмещающей свои непосредственные обязанности с надзором за нравственностью подопечной. Но он рассуждал иначе: у каждого человека должна быть некая отдушина, норка, в которую иногда можно и нужно спрятаться, забыв про все дела. И к такому месту нельзя подпускать даже самых верных людей. Именно поэтому, отправляясь на проспект Просвещения, он всегда ездил без охраны, и именно этой норкой была квартира Кристины. А общий ребенок, считал бизнесмен, крепче любых шпионов привяжет женщину к ее дому. Не додумал он лишь одного: выяснить маршрут одинокого любовника случайно способен даже дилетант. Что уж говорить о человеке, задавшемся этой целью?
Кристина толком не знала о делах Семена Львовича и вообще не интересовалась ни бизнесом, ни политикой. За то она никогда не спорила со своим «поросеночком», любила готовить и вполне устраивала стареющего Ивченко в постели, не замечая его отдельных слабостей, а еще чаще — искусно позволяя самому бизнесмену забыть о них.
Ни вчера, ни сегодня он не должен был появляться здесь, рассчитывая, что дни будут крайне напряженные. Но после приезда в Питер премьера обстановка резко изменилась. Семен Львович узнал о разговоре генерального директора «Транскросса» и Виктора Степановича уже через два часа. И, более того, что вокруг нескольких подконтрольных фирм снова засуетились фээсбэшники. Поэтому следовало срочно вылететь в Москву, чтобы попытаться именно там найти концы ниточек, за которые потихоньку дергает какой-то конкурент…
Ивченко, не желая беспокоить Кристину и сына, который мог спать, своим ключом открыл квартиру и вошел. Запоздало он услышал, что малыш плачет, окликнул: «Кристина!» и, даже не заперев за собой дверь, застыл на пороге, чуть не споткнувшись о два окровавленных женских тела.
Как бы московский гость не был растерян, но трусом его назвать было сложно. Он достал из кармана пистолет, с которым никогда не расставался, пользуясь депутатской неприкосновенностью и, дослав патрон в патронник, осторожно шагнул вглубь квартиры. В этот момент из комнаты, где плакал малыш, навстречу вошедшему вышел широкоплечий мужчина, очевидно услышавший, как Ивченко окликал хозяйку. Увидев наведенный пистолет, мужчина замер на месте. Оцепенело рассматривая его, застыл и бизнесмен-депутат.
Ни внешний вид, ни одежда человека, появившегося из комнаты, не оставляли сомнений в том, что он только что совершил убийства — многочисленные пятна крови, которые он не успел смыть ни с куртки, ни с рук говорили сами за себя.
— Акулаев?! — Ивченко первым пришел в себя. — Ты убил их… За что?..
— За что? — «Посланник» недобро усмехнулся. — А зачем они вообще жили? Чтобы только трахаться и плодить от вас и вам подобных не детей, а уродов? Чтобы издеваться над ними все время?! Это вы, сытые, уверенные в себе калеки, считаете, что вправе вершить судьбы человечества. Вы, а не тот, кто действительно имеет на это право! Вы никогда не поймете. Моя миссия — очищение. Не сраные ваши деньги! Нет! Я и с Климовой сам решу. Все! И не по вашей прихоти! Только я — посвященный. Это — мое право, право прошедшего испытания матерью-чудовищем и подтвержденное Высшим разумом! Я — единственный его посланник!..
Во время того, как Акулаев выкрикивал свои слова, ствол пистолета Ивченко поднимался все выше, а рука вытягивалась вперед, к оскаленному рту убийцы. В тот момент, когда дульный срез оказался на уровне глаз, Акулаев вдруг быстро качнулся в сторону и, перехватив руку Ивченко у запястья, резко крутанул пистолет.
Депутат вскрикнул от боли, разжал пальцы, выпуская рукоятку «ТТ», а «Посланник», воспользовавшись этим, живо перехватил выпавшее оружие и, направив его в голову Семена Львовича чуть ли не в упор, нажал на спусковой крючок.