Все-таки юрист осторожно чтобы не испачкаться, присел у трупа бизнесмена на корточки и дотронулся рукой до его груди. Но вместо холодеющего обмякшего тела ладонь прикоснулась к чему-то твердому. Алексей сунул руку под одежду и, нащупав во внутреннем кармане Ивченко какой-то предмет, вытащил его. Это оказался небольшой органайзер в кожанном переплете с электронной записной книжкой. Оглянувшись, Нертов увидел широкую спину Раскова, которая загораживала сжавшегося на полу Акулаева. Тогда, Алексей быстро спрятал органайзер в карман своей куртки и выпрямился: «Все. Этим уже ничем не помочь».
«Ничем не помочь»… А ведь на их месте могли быть Нина и Митя. Митя и Нина…
Переживания последних дней вдруг необычайно четко пробежали перед его глазами. Коляска с детским тельцем у парфюмерного магазина, первый звонок перепуганной Нины, коляска в Таврическом, окурки, акулаевское: «извините, пускать не велено», бандиты на Скандинавской трассе, «циркач», снова окурки, маленький Митя, нинины глаза, полные слез: «ненавижу»…
Поднявшись, Нертов двинулся к убийце: «Все, гад! Звездец тебе»…
Но вынужден был остановиться из-за грузного Раскова, преградившего дорогу.
— Стой, Леша, ты забыл, чем мы отличаемся от бандитов? Это они могут просто так убить, а мы должны по закону».
— Да-да, — скрючившись на полу, вдруг заговорил Акулаев, все убыстряя свою речь, а к ее концу буквально выкрикивая отдельные слова, — ты лучше успокойся. Твой-то сынок жив. И меня убить ты не имеешь права. Я вообще никого не трогал. Это все он (кивок в сторону тела Ивченко). У меня была необходимая оборона. Я защищался… право на жизнь… и мораторий на смертную казнь! У меня травма головы. Я лечился! Бабы сами друг друга перебили. Не жалей банкира! Необходимая оборона! «Собаке — собачья смерть»! «Вышка» отменена! Не смейте меня трогать!..
Нертов не выдержал.
— А те дети? — Там, на Смоленке, в Таврическом, у парфюмерного магазина? — Это, тоже оборона, гадина?
Но Акулаев вдруг, как бы успокоившись, ухмыльнулся.
— А вот это доказывать придется. И психиатры, они во всем разберутся. А когда приедет «Скорая» — не забудьте сказать, что еще один избитый тут находится.
Расков, поняв, что еще немного и Нертова будет не остановить, велел Акулаеву немедленно заткнуться. Тот на миг замолчал, тяжело дыша.
— Алексей, дуй вниз, встречай «Скорую» и скажи своему напарнику, чтобы перестал караулить окна. Да, кстати, вызови откуда-нибудь милицию. Только быстрее, не видишь разве, у девчонки — шок?
При последних словах Нертов выскочил из квартиры, совсем позабыв, что его труба находится в руке у Раскова и вызывать милицию из телефона-автомата — явная глупость.
Едва Алексей выбежал на улицу и махнул рукой Александрычу, чтобы тот отошел от стены, как из дома раздался глухой звук третьего выстрела.
Почти одновременно с ним рассыпалось стекло «жигуленка», в брызгах которого из машины выпрыгнула огромная черная собака с окровавленной мордой, понесшаяся к парадной.
— Легче остановить нападающего носорога… — Вдруг не к месту пронеслось в голове Алексея, когда Мэй, чуть не сбив его с ног, влетела в дом…
Когда Нертов снова вбежал в квартиру, готовясь к самому худшему, то увидел только широкую спину Раскова, нависшую над неподвижным телом убийцы. Рядом с Акулаевым почему-то валялся «ТТ». «Откуда он тут взялся»? — Автоматически отметил про себя Алексей, помнивший, что раньше этот пистолет отлетел совсем в другой, дальний угол прихожей, к которому бы Акулаев никак не мог добраться. Начальник уголовного розыска тяжело повернулся к двери из проема которой уже выглядывал взволнованный Александрыч и виновато развел руками.
— Извини, Леша, но это была необходимая оборона.
Нертов остолбенело осмотрелся по сторонам, как бы ища поддержки, но увидел только как огромная собака, жалобно поскуливая, лижет Женевьеву в лицо, а та, приоткрыв глаза, слабо пытается улыбнуться.
Как бы издалека Алексей услышал голос Раскова: «…а теперь оденьте на собаку намордник, если он конечно имеется. И запомните: вы вбежали только после третьего выстрела, а до того просто прогуливались с ней по улице. После ТРЕТЬЕГО. Ты понял, Леша»?
Эпилог. Лапы чудовища
Сибирский климат суровей российского, тем более — питерского. Но сегодня, в верховьях Енисея шел мелкий, европейский дождик. Остатки снега под окнами загородной виллы были насквозь пронизаны им. Двое собеседников сидели в холле, возле горящего камина. Телевизор работал тихо, но слова можно было разобрать. Шел обычный обзор — «Криминальная неделя».