Нертов не знал, «захватчики» приехали не по сигналу сработавшего «ключа». Сразу после того, как Алексей вошел в парадную на пульт дежурного по райотделу поступил анонимный звонок: человек, убивший ребенка в Таврическом, пытается проникнуть в квартиру его матери по адресу… Конечно, звонок можно было назвать анонимным лишь условно. Говоривший представился свидетелем по делу и даже назвал какую-то фамилию. Но мало ли их в городе?
Может, окажись на месте в райотделе, куда доставили задержанного, приличный опер, последствия были бы иными. Но, как на зло, первым, встретившим Алексея у «аквариума», был его старый знакомый следователь-»циркач-гинеколог». Если во времена Маяковского «диалектику учили не по Гегелю», то и следователь явно осваивал тактику «раскола» задержанных в лучшем случае по гротесковым хохмам писателя с экзотическим псевдонимом, а не по учебникам высшей школы МВД.
— Господи, — затравленно думал Алексей, — после такого захвата даже известную фамилию писателя не вспомнить, не то что на что-нибудь «расколоться»! Он, кажется, забыл помечать на своих книжках только одно: «Данное произведение учебным не является и категорически не рекомендуется для руководства в практических действиях». — Специально для наиболее инициативных…
Следователь, живо вспомнивший не в меру информированного понятого, решил теперь отточить на нем свое мастерство. Казалось, «циркача» абсолютно не волнует, что производство по делу поручено прокуратуре, и права туда соваться он не имеет.
Безуспешно промучившись с Нертовым некоторое время «циркач» видимо решил сменить образ и сыграть другую роль — великого зарубежного сыщика, излагающего в конце каждого рассказа свои гениальные рассуждения:
— Итак, ты сначала задушил ребенка у магазина, — удовлетворенно констатировал следователь, — затем постарался сориентироваться в ситуации и поэтому согласился быть понятым. Затем ты направил следствие по ложному пути, навыдумывав насчет окурков, а сам перебрался гадить поближе к дому. Мне уже доложили оперативники — алиби на время убийства в Таврическом у тебя нет, а несчастный ребенок, которого ты там придушил, находился в коляске твоей знакомой Климовой. Ты ей хотел отомстить. За что? Облегчи свою душу, если хочешь. Нам и так все известно, — и следователь демонстративно начал доставать из-под стола здоровущую киянку, — сейчас проведем сеанс терапии…
«Ни черта вам неизвестно, — грустно подумал Алексей, — про Нину я сам сказал, точнее, попытался сказать при задержании; про Таврический — вообще полная лажа. Но оправдываться бесполезно. Значит, надо ждать до утра, пока этот придурок сменится с дежурства и вынужден будет меня сдать или операм или в прокуратуру. А пока, как говорится, если оно неизбежно, то надо расслабиться и постараться получить как можно больше удовольствия».
Расслабиться, однако, не удалось, так как на пороге появился невысокий упитанный господин лет сорока. Хотя на нем был неплохой костюм, зато шампунь касался волос, пожалуй, в прошлом месяце.
— Я журналист «Петербургского дельца», — представился он, протягивая хозяину кабинета удостоверение, — нам стало известно, что вы задержали маньяка из «Транскросса».
— Из какого «Транскросса»? — Недоуменно переспросил следователь, разглядывая журналиста.
— «Транскросс» — фирма, в отношении которой мы проводим журналистское расследование… с помощью ГУВД, — быстро добавил вошедший. — А, как мне сейчас сообщили в пресс-службе, у вас задержан некий Нертов, начальник охраны, по подозрению в убийствах.
Следователь, раздумывавший, куда бы послать настырного журналиста, услышав слова «ГУВД» и «пресс-служба», решил воспользоваться случаем и укрепить свое положение.
— Да, господин… Щучкин, — он вернул парню удостоверение, — мы только что задержали убийцу. Я следователь. Пока говорить что-нибудь рано, но, думаю, если вы подождете немного, я сумею сообщить дополнительные подробности. Только сначала закончу разговор. Этот господин говорит, что собирается писать «явку с повинной».
— Ничего я не собираюсь. — Зло буркнул Нертов, но следователя это не обескуражило.
— Не стесняйся, народ имеет право на информацию. Сейчас корреспондент побеседует с дежурными, а ты напишешь как обещал… Молодой человек, вы не против?
Щучкин в предвкушении эксклюзивного материала конечно же не возражал и выскользнул из кабинета, а следователь, победно взглянув на Нертова, предложил ему побыстрее «колоться». Мол, если все расскажешь, то не дам в прессу информацию — будет шанс вылезти при хорошем адвокате, а будешь молчать — еще и фото в газете появится, сколько потерпевших опознают.
В действительности блефовали оба: и Щучкин, и «циркач». Первый ни с каким ГУВД не созванивался, а получил сведения о задержании юриста от клиента, с которым недавно познакомился в Домжуре. Второй в любом случае готов был «слить» все в газету, ради упоминания собственной персоны в сенсационной статье.
Нертову вдруг стало абсолютно все равно, что с ним дальше будет делать этот недоумок, по явному недоразумению надевший милицейские погоны. «Ну почему же, — думал Алексей, — когда дело касается лично конкретного человека, ему все время попадается подобная скотина? Разве мало в «конторе» нормальных следаков и оперативников, которые работают не за очередную дырочку в погонах и не за упоминание их имени в каком-нибудь сомнительном «Дельце»? А этому говори — не говори — все равно не услышит. Ладно, хочешь явку с повинной — ты ее получишь. Но не сразу. И не такую, о которой мечтаешь. В конце концов, утро вечера мудренее, так что потянем до утра». — И Нертов, обратившись к следователю, как бы с трудом выдавил:
— Хорошо, я согласен. Только, пожалуйста, не мешайте мне писать, дайте побольше бумаги и сигарет — речь пойдет не об одном эпизоде. Хотя, думаю, часа за два управлюсь…
На самом деле Алексей хотел хоть немного отдохнуть и, если получится, подремать. Но следователь клюнул на лакомую «многоэпизодную» приманку. Он велел задержанному пересесть к столу, разомкнул наручник на правой руке и освободившийся браслет прицепил к батарее.
— Ладно, садись и пиши. Знаешь, как оформлять бумагу надо? (Алексей утвердительно кивнул). А я пока пойду с журналистом поговорю. — «Циркач» вышел из кабинета, напоследок переставив от Алексея подальше телефон.
Нертов прикурил, раздумывая, сразу ли подремать или попробовать сначала дотянуться до телефона. Потом взял ручку и задумчиво начал выводить гриф, «шапку» и заголовок документа: «Совершенно секретно. Начальнику ГУВД от… Заявление». Затянувшись очередной раз, Алексей хмыкнул и вписал подзаголовок: «(Предложения по совершенствованию деятельности ГУВД путем проведения операции «Чистые уши»)»…
В отличие от Нертова, у «Посланника Высшего разума» в последнее время все складывалось как нельзя лучше. Он считал, что уже вышел на финишную прямую, завершающую очередной этап великой миссии. Путь к избавлению ребенка от матери-чудовища был открыт. Женщина сама помогла в этом, убрав церберов Нертова подальше. Очевидно, она совершенно не понимала, что новой охране тем более не дано остановить карающую руку судьбы. Что предначертано — вскоре должно свершиться.
Сегодня «Посланнику» удалось еще раз предотвратить встречу опального юриста с Климовой. Пусть даже идею о возможности такого визита и подкинул человек, считающий себя наставником, но воплощение замысла было гениально воплощено «Посланником» лично. С «наставником» же и ему подобными разобраться можно будет позднее — слишком много знают и, что более неприятно, о многом могут догадываться. Когда-нибудь и они получат по заслугам. А догадки могут помешать продолжению осуществления Великой миссии в целом.