— Он заполучил сенсацию для «Пера», — объяснил я. — Элмо Циммер — мальчик-репортер. — Я даже не старался смягчить презрительные ноты в своем голосе.
Обычно журналистские замашки Элмо меня не волновали. Все-таки его отец издатель «Пера», и это предполагало, что Элмо делает все, что возможно, для поддержания газеты. Но на сей раз я подумал, что ему следовало бы держаться в стороне. Это же не просто очередная скандальная история. Это настоящая трагедия. Касающаяся человека, которого я знал.
Через несколько минут они закончили. Мистер Терзис теперь выглядел лучше, но с одной стороны лицо у него так распухло, что стало напоминать тыкву — победительницу Пасхального конкурса.
Женщина-полицейская записала наши имена и адреса.
— Вы, ребята, теперь можете идти, — сказала она. — Если нам что-то понадобится, мы с вами свяжемся.
Мы направились к выходу, когда вошел другой полицейский, разговаривая по рации.
— Машину нашли, — сообщил он. — Врезалась в дерево у старого кладбища. Подходящее место для нашего парня — он мертв.
— Мертв? — Мистер Терзис с трудом поднялся на ноги.
— В машине он был один, и при нем не оказалось изумрудов, — сказал полицейский. — Он разбился насмерть. Или авария добила его, если он, выбираясь отсюда, расшибся так сильно, как вы говорите. Похоже, водитель забрал у него краденое и сбежал.
Мистер Терзис ничего не сказал. Только закрыл голову руками. Он весь трясся. Я подумал, что он, наверное, плачет, но не был уверен.
Выходя, мы увидели, как подъехала миссис Терзис. Она выскочила из машины и побежала к дому. Я не стал возвращаться. Я не мог смотреть ей в глаза.
Глава V
НЕРАЗБЕРИХА
— Совсем недавно он бегал, а теперь уже мертв, — говорил Том. — Не могу поверить. Умер. И уже никогда не будет есть или смотреть телевизор. Никогда не будет болтать с друзьями. — Том потряс головой.
Это в его духе — он разглагольствовал о каком-то мертвом преступнике, когда на самом деле самое главное было в том, что теперь у мистера Терзиса практически не осталось шансов вернуть свои изумруды. По мне, именно в этом настоящая трагедия. Этот парень в маске из чулка меня не волновал. Он использовал свой шанс и потерпел неудачу.
— Никак не могу поверить в это, — пробормотала Лиз.
Мы шли домой. Думаю, все мы пережили что-то вроде шока.
Один за другим мы расходились по домам. Наконец остались только Лиз, Ришель и я.
— Теперь, к сожалению, мы не будем присматривать за домом, — спустя какое-то время вздохнула Ришель. — Великолепный дом.
— Как ни странно, мне он не особенно понравился, — начала Лиз. — Не хочу обидеть друзей твоих родителей, Ник, но это словно предзнаменование. Ни одного нормального окна. И это сухое дерево в бассейне. И орхидеи, запертые в оранжерее. И рыбы в кухне, плывущие по кругу. И эти огромные комнаты, и мрамор, и вообще все. Слишком холодно. Слишком покойно.
— Похоже, тебе не хотелось бы там жить, — съехидничал я.
— Конечно, нет. — Она уставилась на меня. — А кому бы хотелось?
— Давай, Лиз, продолжай. — Я не мог этому поверить.
— Она на самом деле так думает, — подтвердила Ришель. — Лиз такая странная. Ей нравится беспорядок, старые вещи, много разных цветов, как в ее доме. Но, по-моему, ты, Лиз, чокнутая. Я бы мечтала жить в Замке Терзиса. Просто мечтала бы.
Почти полквартала мы прошли молча. Не было желания разговаривать. Я не мог забыть мистера Терзиса, сидевшего там, обхватив голову руками.
— И как только мог мистер Терзис не застраховать свое имущество и изумруды? — наконец спросила Лиз.
— Разве ты не слышала, что он сказал полицейским? — ответил я. — Его обворовали в июне прошлого года. Кто-то проник в дом, взорвал сейф, пока мистер Терзис был на работе, а его жена играла в карты. Если задуматься над этим, так то ограбление тоже произошло в пятницу. Миссис Терзис всегда играет в карты по пятницам. Наверное, кому-то это известно.
— Многие могут знать, — сказала Лиз. — Ведь соседи могли слышать взрыв?
— Нет, там слишком толстые стены.
— А что у них пропало в прошлый раз?
— Рубины. Неограненные камни. Мистер Терзис только накануне принес их домой. Он собирался огранить их в своем кабинете. Как и изумруды. Ему нравилось работать с оригинальными камнями. — Я улыбнулся. — Знаете, он носит их россыпью в своем кармане.
— Это безумие! — заметила Ришель.
Я возразил:
— Не такое уж безумие. Мистер Терзис считает, такой способ безопаснее. Неограненные, они выглядят, как осколки булыжника. Если он просто несет камни в кармане, никому в голову не придет, что они у него. А если он, скажем, обнимает портфель, прикованный цепочкой к запястью, любой поймет, что он несет домой что-то ценное. Понимаете?
Лиз кивнула, но казалось, что она сомневается.
— Но кто-то все-таки знает? Сейчас изумруды, а в прошлом году рубины.
Я ничего не ответил. Но вынужден признаться, что стратегию мистера Терзиса нельзя было назвать абсолютно беспроигрышной.
— Почему же он, несмотря ни на что, хотел работать с ними дома? — поинтересовалась Ришель. — Думаешь, он просто хотел расслабиться? Для этого ведь и существует дом, разве не так?
Я знал: бесполезно объяснять Ришель, что мистер Терзис обожал свое дело и не променял бы огранку драгоценных камней ни на какую другую работу. Но она просто не в состоянии это понять. Поэтому я только ответил:
— Он говорит, дома спокойнее.
— Не сегодня, — проворчала Ришель.
Я кивнул. В этом она права.
Лиз все еще была озабочена проблемой страховки.
— Я никак не пойму, почему он не застраховался, — зациклилась она. — Ведь за рубины возместили убытки?
— Страховая компания за рубины выплатила, — терпеливо объяснил я. — Но мистеру Терзису сказали, что они не возместят других убытков за ущерб в доме и вокруг него, пока он не сделает необходимых вещей. Например, надо вмонтировать в сигнализацию сенсоры, фиксирующие перемещение по дому людей.
— И он этого не сделал?! — воскликнула Лиз.
— Нет. Только установил их у парадного и заднего входа. Он считал, что собаки, бегая по дому, постоянно будут включать систему. По-моему, так и было бы. И он решил, что в этом нет необходимости, потому что в любом случае никто не может проникнуть в дом или выбраться из него, кроме как через эти двери.
— Давайте посмотрим правде в лицо: страховые агенты были правы, ведь так? — зевнула Ришель и потянулась.
— Почему? Что ты имеешь в виду?
— Ведь кто-то все-таки забрался в дом.
— Так что? В данном случае это не зависело от вида сигнализации, установленной в доме. Если кто-то выскакивает из кустов и приставляет нож к твоему горлу, ты сделаешь все, что он тебе скажет. Если он скажет: «Отключи сигнализацию», разве ты не отключишь ее?
— Думаю, отключу, — согласилась Лиз.
— Любой отключит, — сказал я. — Так что мистер Терзис не так-то был не прав. Но так как он не выполнил требований страховой компании, ему не выплатят страховку.
Поэтому у него теперь серьезные проблемы, подумал я.
— Ведь мистер Терзис говорил, что это изумруды какого-то шейха? — Ришель облекла в слова мои мысли. — Ему придется возместить шейху ущерб. Хорошо еще, что он так богат.
— Да, он богат, но не настолько, чтобы безболезненно заплатить такую сумму денег, — медленно проговорил я. — Это может разорить его.
— В голове не укладывается! — воскликнула Лиз. — О, это ужасно! Думаешь, ему даже придется продать свой дом?
— Это тебя так беспокоит, Лиз? — отозвался я. — Я думал, ты это сооружение ненавидишь.