Я насмешливо посмотрела на него и отняла свою руку.
– Возможно решите, а возможно и нет. Вы что же, собираетесь всех воспитанниц на выданье опрашивать?
– Почему нет? Должен же я определить, какая из девушек подойдет именно мне.
– Дешевле было бы посмотреть анкеты в Книге невест, а потом уже познакомиться с парой-тройкой наиболее подходящих кандидатур, – тоном мисс Поппет, отчитывающей провинившуюся ученицу, заметила я.
– С анкетами я ознакомился, мисс Лирьен, благодарю за совет, – улыбнулся мистер Шарден. – Но ни одна, даже самая содержательная анкета, не заменит живого общения. Вот вы, например… – мистер Шарден, нахмурившись, замолчал.
– И что же я? – кисло поинтересовалась я без особого интереса.
– Анкета не передает и сотой доли вашего нежелания выходить замуж и следовать традиционным для женщины путем, – продолжая хмуриться, удовлетворил мое вялое любопытство мистер Шарден. – Что вы вообще делаете в этом пансионе?
– О! Мистер Шарден! Если бы это зависело от меня, ноги бы моей здесь не было! – не сдержавшись, с предельной откровенностью воскликнула я и тут же пожалела о своей порывистости – с таким живым интересом воспринял это откровение мистер Шарден.
– Вот как! Разве вас определили в пансион без вашего согласия?
– Мне было шесть лет, у меня погибли родители, а тетке не терпелось избавиться от меня, – сухо оттарабанила я, желая поскорее сменить неприятную тему. – Ей и дела не было до моих желаний. Все воспитанницы Эшвудского пансиона – сироты и отданы сюда равнодушными родственниками и опекунами, дабы пансион воспитал из них достойных леди и помог с замужеством. А родственников избавил от забот о ненужных детях и снял ответственность за их судьбу. О каком согласии вы говорите?
– Простите, Бога ради, мисс Лирьен! Сожалею о своей невольной бестактности. Признаться, я раньше не задумывался о том, каким образом Эшвудский пансион находит девочек, родители которых… или опекуны… соглашаются отдать их в пансион на таких условиях… передать пансиону право решать их судьбу… выдавать замуж… Сироты! Ну конечно! – глаза его возбужденно заблестели, словно он сделал для себя какое-то важное открытие. И хоть он и извинился передо мной, виноватым или сожалеющим отнюдь не выглядел, что подтвердили его следующие слова.
– Простите за праздное любопытство, мисс Лирьен. И за то, что, возможно, лезу не в свое дело… Скажите, опекуны отдают в пансион девочек на безвозмездной основе? Или получают за них некое… м-м.… денежное вознаграждение?
Я открыла было рот, чтобы возмутиться – действительно ведь не в свое дело лезет, да и не положено у нас с потенциальными женихами на такие темы разговоры вести! – но вместо этого совершенно неожиданно для себя выдала всю правду. И что на меня нашло?! Не иначе как подспудно тлевшая обида на отдавшую меня в пансион тетку и недовольство царившими здесь порядками вдруг прорвались жарким пламенем перед новым лицом, не имевшим к пансиону никакого отношения.
Боже, о чем я говорю на своем первом свидании!
– Опекуны внакладе не остаются! Мало того, что таким образом избавляются от ненужных им детей, так еще и получают за это кругленькую сумму! Эдакая узаконенная продажа… Опекунство над детьми переходит к пансиону в лице директрисы, миссис Дюшон. Пансион берет на себя ответственность за наше воспитание, содержание и обучение, а по его окончании заботится о том, чтобы выпускницы обрели достойных супругов, которые, в свою очередь, положат на счет пансиона некую сумму за столь прекрасно образованных супруг, обладающих всеми качествами и умениями, коими должны владеть настоящие леди и идеальные жены.
– А что будет с воспитанницей, если она так и не выйдет замуж? Такое вообще бывает? – спросил мистер Шарден, с живым интересом внимающий моим откровениям.
Я остановилась возле удобной лавочки с высокой спинкой. Вот не понимаю, зачем делают скамейки без спинки – на них же просто невозможно сидеть с удобством! Они вынуждают следить за тем, чтобы спина была идеально прямой, не дают расслабиться и насладиться пением птиц, старыми раскидистыми каштанами, скрывающими мрачное здание пансиона и в конце концов просто отдохнуть!
– Давайте присядем, – предложила я своему спутнику и, не дожидаясь его согласия, опустилась на скамейку и со вздохом откинулась на спинку. Мистер Шарден без возражений сел рядом со мной, положив руку на спинку скамейки за моей спиной и повернувшись ко мне вполоборота. Его рука таким образом касалась моих плеч, и я уже хотела было возмутиться, но, взглянув на его серьезное, сосредоточенное лицо, на внимательно смотрящие на меня синие глаза, передумала. Он сел так просто чтобы было удобнее меня слушать, не упуская при этом из виду, в его поведении не было и намека на оскорбление или недостойные помыслы. Я расслабилась и ответила на заданный им ранее вопрос.