Проходя мимо комнаты Луизы, я увидела пробивающийся в щель под ее дверью свет. Неужели она еще не спит? Ведь уже глубокая ночь! Ладно я со своими цветочными экспериментами, но она-то что?! Не может уснуть, взбудораженная встречей с принцем своей мечты? Я нервически хихикнула. Что ж, вполне возможно, ведь мистер Шарден – это вам не мистер Маршленд, средних лет мужчина с одышкой и грязными ногтями, сутулый и весь какой-то сморщенный, со своими вечными неприятными ухмылками и плоскими шуточками. Но мечты мечтами, а все же надо, пожалуй, заглянуть к Луизе, спросить, все ли у нее хорошо.
Я подошла к ее двери и тихонько поскреблась. Внутри что-то стукнуло, будто уронили на пол какой-то тяжелый предмет, и все стихло.
Я подождала немного, но тишина больше не прерывалась никакими посторонними звуками. Не отвечала мне и Луиза приглашением войти. Да вообще никак не отвечала!
– Луиза, это я, Флер, – приблизив губы к замочной скважине, прошептала я. – Можно войти?
И снова в ответ какая-то настороженная, выжидающая тишина. Мне стало жутко.
Я выпрямилась и огляделась. Слабо освещенный коридор был пуст и тих, двери комнат других девочек темны и молчаливы. Только дверь Луизы привлекала внимание тонкой светящейся полоской.
– Луиза, у тебя все хорошо? – уже громче спросила я, одновременно поворачивая ручку и нажимая на дверь. Что-то тихонько заскрежетало, но дверь не открылась.
Не открылась!!!
Я задергала ручку изо всех сил – вдруг что-то просто заело в механизме замка, застряло и не дает двери открыться. Дверь не поддалась! Она была заперта. Заперта! Но ведь воспитанницам не выдают ключи и внутри комнат на дверях нет ни защелки, ни засова! Нам запрещено запираться. А комната Луизы заперта! Что все это значит?! А если это…
Холодный липкий страх сковал меня, пригвоздил к месту, где я стояла. Где-то скрипнула половица и это заставило меня вздрогнуть всем телом. Я медленно повернулась, обшаривая взглядом все закутки. Никого. В длинном коридоре по-прежнему тихо и пусто. Показалось?
Я сделала пару осторожных шагов на подкашивающихся и ослабевших от страха ногах и замерла, прислушиваясь. Тишина. Немного осмелев, я прошла по коридору в обе стороны, с трепетом заглядывая во все темные углы. Пусто. Хорошо.
Я снова подошла к двери Луизы. Свет все так же струился из-под двери, тишина внутри ничем не нарушалась.
Что делать, если у нее сейчас тот фотограф-извращенец? Поднять шум? А если там никого нет, в механизме замка просто что-то заклинило, а Луиза мирно уснула с книгой в руках, не погасив свет? Я буду выглядеть крайне глупо со своими страхами и мнительностью. Но если с ней все же что-то случилось…
Я замерла, парализованная нерешительностью. Что же делать?!
Вот уж право сходила на кухню попить успокоительного чайку! Успокоилась…
Я легонько положила руку на дверную ручку, не решаясь повернуть. Постояла так какое-то время. Нет, так нельзя. Надо уже либо возвращаться к себе, либо что-то предпринимать.
Быстро, чтобы не передумать, я надавила на ручку. И она повернулась! Сердце бухало в моей груди как молот и заскрипи сейчас разом все половицы в коридоре, я не услышала бы их – так громко стучала кровь в висках. Я тихонько толкнула дверь и шмыгнула в образовавшуюся щель.
И застыла на пороге, зажав рот ладонью, чтобы не закричать, в состоянии, близком к обмороку.
На кровати я увидела Луизу и можно было бы подумать, что она просто спит, если бы ее ложе не было устлано белыми розами, а сама Луиза не была полностью обнажена, если не считать крупной розы, зажатой между ног. Девушка лежала на спине, руки ее были закинуты за голову, открывая небольшие белые груди, каштановые волосы заплетены в длинную косу, перекинутую через плечо и спускавшуюся вдоль бока до самого живота, ноги изящно скрещены в лодыжках. Полукружия ресниц отбрасывают длинные тени на чуть впалые щеки, розовые губы приоткрыты.
В комнате ощутимо тянуло прохладным ночным воздухом, занавески колыхались – окно было распахнуто настежь. Так вот каким образом преступник проникает в комнаты воспитанниц!
Стоп!
У Мари окно было закрыто в то утро, когда ее нашли… если мне не изменяет память… Может преступник просто прикрыл его снаружи, а в поднявшейся суматохе никто не заметил, что окно не закрыто на шпингалет? Но ведь комнаты воспитанниц находятся на втором этаже, как он умудряется лазить в окна?
На подгибающихся, дрожащих ногах я приблизилась к окну и осторожно, из-за занавески – чтобы меня нельзя было увидеть с улицы – выглянула наружу. Воздух был как перед грозой, на небе, затянутом тяжелыми тучами, не было видно ни звезд, ни месяца. Зато горели фонари, освещая внутренний двор мягким желтым светом и в их свете проносились стремительными росчерками силуэты летучих мышей. Одуряюще пахло ночными красавицами, ослепительно-белые звездочки которых были высажены как раз под окнами воспитанниц. Не было видно ни души. Я уже смелее высунулась в окно и посмотрела вниз. Под окнами вдоль всей стены шел довольно широкий каменный орнамент, служивший украшением, и по нему при желании можно было пройти, придерживаясь за подоконники, а ближе к концу здания этот орнамент встречался с водосточной трубой.