Смерть от удушья. Смерть от обезвоживания. Голодная смерть. Смерть от холода. Все эти виды смертей чередой пронеслись в моей голове, и я содрогнулась.
– Вы видели того, кто доставил вас сюда? Или вас усыпили, как и прочих воспитанниц?
– Усыпили, – прокаркала я, еще не придя в себя после видения своих воображаемых смертей. – Но я видела преступника. Это была миссис Дюшон! Максимилиан! Только представьте: директриса, которая сама наняла вас расследовать это дело, оказалась преступницей! Просто в голове не укладывается! Зачем ей это?
– Я подозревал, что это может быть она, – мрачно кивнул детектив. – Доказательств только не было. Да и то, что она сама наняла меня, сбивало с толку. И мотива я не находил. Ведь эти преступления подрывают репутацию пансиона и губят доброе имя воспитанниц, а миссис Дюшон это не выгодно. Так я думал. Но похоже нужно было копать глубже – зачем-то ей это все же нужно.
– И ведь мы могли сами понять, что это она, если бы я была внимательнее! Когда мы с вами пришли на кладбище и попали в тот склеп, я обратила внимание на фамилию похороненных там людей – Брант! Это ведь девичья фамилия миссис Дюшон! После смерти супруга она вернулась в свое родовое поместье. Родители ее к тому времени уже умерли, детей у нее не было, и она решила основать Эшвудский пансион, в котором бы воспитывались девочки-сироты благородного происхождения. Пансион, со временем превратившийся в поставщика идеальных невест! Семейный склеп Брантов! Кто еще мог устроить себе логово в нем, если не представитель этого семейства?! Если бы я тогда связала фамилию Брант с миссис Дюшон…
– Не корите себя, Флер. Ваша помощь была неоценима! Это я осел, проморгал преступницу.
– Не смейте так называть себя! – возмущенно воскликнула я, плотнее заворачиваясь в его сюртук. – Лучше скажите, где мы сейчас находимся? На том же кладбище, только в другом склепе?
– На том же кладбище и в том же склепе, – ответил Максимилиан, увлекая меня в потайной ход. – Просто в эту комнату мы тогда попасть не смогли – вход в нее хитро замаскирован, а из этой самой комнаты идет подземный тоннель до самого пансиона.
Я оглянулась на сиротливо лежащие посреди черепков и комьев земли лотосы и пообещала, что непременно вернусь за ними, если все закончится хорошо. Когда все закончится хорошо! И только после этого сказала:
– И в пансионе преступник проник ко мне в комнату через потайной ход, которой открылся на месте зеркала. А ведь во всех комнатах воспитанниц висят такие зеркала!
– Как я понял, весь пансион пронизан этими ходами, как сыр – дырками, – мрачно бросил детектив, поднимая фонарь выше. – И ведь я мог догадаться об их существовании – на это указывали цветы, лежащие возле этих самых зеркал в комнатах Мари и Джейн. Слишком далеко от кроватей, на которых лежали девушки, далеко и от окон и дверей, через которые предположительно мог проникать преступник. Миссис Дюшон обронила эти цветы, когда заходила в комнату через потайной ход.
– Верно, – прошептала я, пораженная таким простым и логическим объяснением нахождения цветов там, где их быть не должно. – А ведь я всю голову сломала, пытаясь понять, как эти цветы оказались там!
Я осмотрелась.
Подземный ход каждые полметра был укреплен крепью – рамой из просмоленных досок, стены выложены камнем, а потолок основательно обшит досками. Здесь не было сырости и ощутимо гулял сквознячок – видимо, была налажена система вентиляции. Пол был вымощен выщербленной брусчаткой, ступать по которой босыми ногами было неприятно, но терпимо.
Пока мы шли, я в подробностях рассказала Максимилиану обо всем, что со мной произошло, а он, в свою очередь, поведал, что с момента моего исчезновения прошло уже почти двое суток, что под руководством миссис Дюшон (подумать только, какая забота!) обыскали весь пансион и прилегающие окрестности, но меня – ни живую, ни мертвую – так и не нашли.
– Я отлучался в Кайденшир, – хмуро закончил свою историю Максимилиан, – так что узнал о вашем исчезновении не сразу. К счастью, я вспомнил про ваш чудо-цветок, который уже сослужил мне добрую службу, когда вы прятались от меня на чердаке. Иначе… не знаю, что бы было!
– Но почему директриса не тронула вас? Только меня?
– Тронуть детектива – слишком большой риск, в нашем случае, как она считала, неоправданный. Ведь мы еще не раскрыли ее, просто подобрались слишком близко. Благодаря вашей цветочной магии, между прочим, о которой миссис Дюшон каким-то образом прознала – быть может, подслушала, стоя за зеркалом в потайном ходе. И вас-то нашей злодейке необходимо было убрать: ведь ваша магия в конце концов могла привести нас к ней.