– Не скажем! – с готовностью ответили мы хором и засмеялись, переглянувшись.
Знали бы мы, что скоро нам станет совсем не до веселья!
Без приключений мы добрались до пансиона. Максимилиан резко дернул веревку колокола, висевшего у ворот, и из привратницкой, подслеповато щурясь, вышел Том.
– Батюшки! Да это же мисс Лирьен! Нашлась! Живая и невредимая! – запричитал он, завидев меня. – Ну вроде как невредимая, – неуверенно добавил он, рассмотрев, в каком плачевном состоянии я нахожусь: волосы всклокочены, глаза красные и опухшие от пролитых в гробу слез, одежда испачкана, юбка порвана (на кладбище я зацепилась за какой-то колючий куст).
– Миссис Дюшон не покидала пансион? – прервал этот поток Максимилиан.
– Уходила она, мистер Шарден. На кладбище недавно ходила – у ней там родители похоронены и еще родня – но уже вернулась.
– Хорошо, – тоном, не сулящим директрисе ничего хорошего, протянул детектив, и мы вдоль стены, скрываясь за деревьями, направились к задней двери. Хоть мы и привели в действие запирающий механизм в склепе, директриса могла скрыться через какой-нибудь другой проход, так что в пансион нам надо было попасть незаметно для нее, чтобы не вспугнуть.
Бурей влетели мы в здание через заднюю дверь и направились прямиком в рабочий кабинет миссис Дюшон – в это время она должна была находиться именно там. Воспитанницы и учительницы провожали нас охами, ахами и расспросами, но нам сейчас было не до них.
В приемной наше неожиданное появление и чумазые лица изрядно напугали мисс Кретчет, секретаршу миссис Дюшон, особу средних лет с тяжелым мужским подбородком и длинным с горбинкой носом.
– Миссис Дюшон сейчас не принимает, – выдавила она, глядя на нас круглыми глазами. – Ах, мисс Лирьен! Вы нашлись! Тогда…
Не слушая ее, Максимилиан прошел мимо, толкнул дверь, ведущую в кабинет директрисы и выругался.
– Вот черт! Заперто! Мисс Кретчет, вы уверены, что миссис Дюшон у себя?
– Да… да… но я не понимаю… – залопотала секретарша, но внимание детектива снова переключилось на запертую дверь.
Максимилиан не стал тратить время на уговоры закрывшейся в кабинете директрисы, он попросту вышиб дверь – быстрый, действенный и эффективный способ попасть туда, куда тебя не хотят впускать.
Но он все равно опоздал!
Когда с револьвером в руке детектив ворвался в комнату, миссис Дюшон с открытым ртом и широко распахнутыми глазами, в которых застыли ужас и боль, хваталась руками за горло, раздирая кожу ногтями. Перед ней на столе лежала раздавленная ампула.
– Похоже, она приняла какой-то яд! – воскликнул Филипп и бросился к задыхающейся женщине.
– Стойте! Не подходите близко – яд может быть… – но предостережение Максимилиана запоздало – мистер Нетлис уже склонился над директрисой и пытался оторвать ее руки от шеи, не давая ей ранить себя и дальше. Но это уже не имело значения: женщина захрипела, на губах ее выступила кровавая пена и она обмякла на стуле, не подавая более признаков жизни. Руки ее безжизненно свесились вдоль туловища, выпученные глаза закатились.
– Что-то мне нехорошо, – сдавленным голосом пробормотал Филипп и как подкошенный рухнул подле директрисы.
– Черт! Флер, живо на выход! Этот яд продолжает испаряться, чувствуете…
Борясь с подступающей дурнотой, я почти не слышала, что говорил мне Максимилиан. Голова у меня закружилась, я пошатнулась и вцепилась в его рукав, чтобы не упасть. Мужчина подхватил меня на руки и вынес из кабинета.
– Мисс Кретчет, пулей бегите за миссис Руже и ни в коем случае не суйтесь в кабинет! – прохрипел он, опуская меня в кожаное кресло.
Я еще успела услышать испуганный писк секретарши и быстро удаляющийся перестук ее каблуков, увидела, как Максимилиан, пошатываясь, снова зашел в кабинет директрисы, но к тому времени, как он вернулся, таща бесчувственного Филиппа, я уже отключилась и потому не увидела, как Максимилиан отволок несчастного подальше от кабинета, плотно закрыв за собой дверь, и свалился на пол, не дойдя до меня каких-то пару шагов. Его вытянутая рука коснулась моей туфли и сжала, словно даже, находясь без сознания, он стремился дотянуться до меня, защитить.
Глава 19
Три недели спустя.
– Мисс Флер! Там приехал один джентльмен, приглашает вас на свидание, – миссис Шлекс, наша преподавательница изящных манер и этикета, лукаво улыбаясь, смотрела на меня.
Я поморщилась. Кому же это понадобилось приглашать на свидание именно меня?! Других воспитанниц, поприветливей и посимпатичней, не нашлось? Но делать было нечего – отказываться от свиданий мы не имели права. Я поднялась, машинально одернула юбку, коснулась волос, чтобы убедиться, что прическа не растрепалась и нехотя отправилась в гостиную, где обычно принимали приезжих.