— Иными словами, — прошептал Роджер на ухо Алисии Дэммерс, преобразуя сотню слов всего в шесть, — я решил вести расследование индуктивным методом, — но он произнес это так тихо, что никто, кроме мисс Дэммерс, ничего не услышал.
Она ответила ему понимающей улыбкой. Писать — не говорить. Творчество письменное — это вам не то, что устное.
— Моя версия готова, — внезапно выпалил сэр Чарлз. Наверное, он еще не успел отдышаться. — Да, я выстроил свою версию. Кое-что в ней, по необходимости, является плодом моего домысла. Разрешите мне привести пример. Больше всего озадачивал вопрос: как мог попасть в руки преступника бланк фирмы «Мейсон и сыновья»? Вряд ли подозреваемое мною лицо могло иметь эти бланки под рукой постоянно, и еще меньше вероятность того, что подозреваемое лицо могло каким-то способом раздобыть бланк. Мне трудно вообразить, каким способом, осуществляя свой план, преступник, о котором я говорю, мог завладеть бланком фирмы, не вызывая подозрений. Посему я и заключил, что преступник имел доступ к бланкам в силу объективных обстоятельств, благодаря которым он мог воспользоваться фирменным бланком, не вызывая подозрений.
Сэр Чарлз окинул аудиторию взглядом триумфатора, ожидая реакции. Роджер решил его поддержать, несмотря на то что мысль сэра Чарлза была слишком очевидной и в комментариях не нуждалась.
— Прелюбопытнейшая мысль, сэр Чарлз, в высшей степени оригинальная, — проговорил он.
Сэр Чарлз склонил голову, выражая свою признательность.
— Чистая догадка, должен вам признаться, — сказал он. — Результат работы мысли. Но догадка, вполне себя оправдавшая. — Сэр Чарлз был в полном восхищении от собственной проницательности, что сказывалось на стиле его речи. Предложения стали короче и не завивались в придаточные, дополнительные, обстоятельственные, причинно-следственные кружева, которые были в арсенале излюбленных средств сэра Чарлза. При этом он от возбуждения тряс своей крупной головой.
— Я стал размышлять, как такой предмет, как бланк фирмы, мог оказаться в распоряжении кого бы то ни было и чтобы при последующем дознании этот факт не оказался в противоречии с принятыми в фирме порядками. Наконец меня осенила мысль, что многие фирмы имеют практику вкладывать в конверты вместе с копией оплаченного счета, который они высылают своим постоянным клиентам, бланк фирмы, на котором выражают этим преданным клиентам свои наилучшие пожелания, благодарность и так далее. Догадка повлекла за собой три вопроса: были подобные послания в практике фирмы «Мейсон и сыновья» или нет? Имеет ли подозреваемое мною лицо постоянный счет в фирме, а точнее, учитывая пожелтевшие края бланка, имело ли это лицо счет в прошлом? И не было ли на упомянутом бланке следов другой, первоначальной фразы, позже начисто стертой ластиком?
— Леди и джентльмены, — гремел сэр Чарлз, порозовев от волнения, — шансы на то, что эти три вопроса найдут положительное решение, были мизерными, весьма мизерными. Ставя их перед собой, я знал, что если все три получат положительные ответы, то в таком совпадении нельзя видеть лишь чистую случайность. — Сэр Чарлз понизил голос. — Я знал, — медленно проговорил он, — что если мои три вопроса получат утвердительный ответ, это будет означать, что вина подозреваемого мною лица доказана раз и навсегда, как если бы оно было поймано с поличным в моем присутствии в тот самый момент, когда впрыскивало собственной рукой яд в злосчастные шоколадки. — Он замолк, обведя тяжелым взглядом лица присутствующих. Все глаза были устремлены на него.
— Леди и джентльмены, на все три вопроса ответ был положительным.
Ораторское искусство сильно воздействует на человеческий ум. Роджер знал все эти краснобайские приемы, которые теперь сэр Чарлз по привычке отрабатывал на членах Клуба. Роджеру казалось, что, произнося «леди и джентльмены», сэр Чарлз еле удерживается, чтобы не прибавить «присяжные заседатели». Этого вполне можно было ожидать, потому что сэр Чарлз наверняка имел обоснованную версию, в которой не сомневался, и излагал ее в наиболее естественной для него манере, отработанной многолетней судебной практикой. Так что не велеречивость сэра Чарлза раздражала Роджера.
Его раздражало другое. Он и сам постарался обнаружить след зверя и теперь убедился, что искал его прямо в противоположном направлении, чем сэр Чарлз. Но будучи твердо убежден в том, что именно он, а не сэр Чарлз, взял верный след, Роджер поначалу даже подсмеивался над тем, как сэр Чарлз вился вокруг своей добычи. Но, удивительное дело, риторика сэра Чарлза с ее дешевыми, по мнению Роджера, штучками посеяла в нем некоторые сомнения.