В кабинете, пока она возилась с пневмопочтой, Индрю по относительной прямой добрался до своего стола и упал в кресло. Скрестил под столом ноги. Стало немного легче, но теперь еще острее захотелось немедленно последовать примеру библейского Онана, что изливал семя свое прямо в землю, не заморачиваясь особо наличием подходящих партнерш. Как только эта дрянь соизволит уйти…
Но Клейси все не уходила, вертела в руках партию стереоснимков и экс-рапортичек, и он незаметно для себя до крови изгрыз сплетенные под подбородком пальцы, борясь с искушением наплевать на приличия. В конце концов, он же не какой-нибудь несдержанный сопляк, он взрослый мужчина, офицер, он Индрю Кис, в конце-то концов, а Индрю Кис с честью выходил и не из таких передряг, эта еще и не самая из них страшная… может быть..
В конце концов — не навечно же она приклеилась у почтового ящика?!..
Клейси удовлетворенно шевельнула тонко выщипанными бровями и со сдержанным торжеством посмотрела на Индрю:
— Я была права! Ее убили во время активной работы, практически на грани кульминации. На этот раз подтверждается не только микрофактурой крови, но и состоянием половых органов, да вот, сами взгляните хотя бы на внутренние губы… Впрочем, внешний вид сосков тоже однозначно свидетельствует… Я уже не говорю про срез матки, — она швырнула пачку снимков ему на стол.
Они легли веером, словно карты. На верхних оказались часть лица и левая грудь. Увеличенная раза в полтора, грудь эта возвышалась над столом, как сопка, а увенчивающий ее сосок напоминал вытянутую и чуть подсохшую виноградину с напряженно-морщинистой кожицей. Но добили Индрю все-таки ярко-зеленые губы — нет, не внутренние, слава Аллаху, это бы вообще смертоубийством было, — но ничуть не менее откровенные, призывно приоткрытые, пухлые и манящие…
Остальных снимков Индрю разглядеть не успел — этих губ ему хватило с головой.
Ну, знаете, для отвлеченного примера — идет себе это по улице человек, целенаправленно путь держащий к ближайшему муниципальному клозету. Пристойно так идет, без излишней торопливости или там заметной скованности движений, а окружающим вовсе даже невдомек, что не человек это идет, а полуавтомат, запрограммированный лишь на то, чтобы дойти до места назначения в целости и фасон при этом выдержать. А все остальные имеющиеся в наличии силы его направлены на то, чтобы держать и не пущать активно рвущееся наружу под давлением в несколько атмосфер, раз уж имел такую глупость — вдали от дома арбузом пиво закусывать…
И вот идет себе такой человек, идет… И до цели дойдет — почему бы и нет, человек и не на такие подвиги способен!
Но это — только в том случае, ежели не встретится ему по дороге веселый такой ручеек, с кокетливым журчанием путь прокладывающий к ближайшей сточной канаве…
Или старый бомж, кем-то оставленное пиво жадно добулькивающий…
Или бабуля с хозяйственной сумочкой, решившая отдохнуть на природе и деловито по этому поводу чаёк из термоса в пластиковый стаканчик наливающая прямо на скамеечке.
Или… Да мало ли?
Обычного питьевого фонтанчика иногда бывает более чем достаточно.
Об этом всем, обстоятельно и неторопливо, Индрю подумал уже потом, придя в себя и приводя этого самого себя в относительный порядок.
И подумал, что это очень хорошо — иметь личный кабинет со всеми удобствами. Пройти полсотни метров до удобств общекоридорных он успел бы вряд ли. Да и о фасоне речи уже, вроде бы, и не было, какой уж тут фасон, когда, выскакивая из-за стола, он, кажется, даже что-то сдавленно пискнул весьма неприличным образом.
Умывшись и вычистив костюм, он еще на некоторое время задержался перед зеркальной дверью, тщательно натягивая на лицо развязно-наглое выражение с налетом некоторой доли цинизма.
Потом взял себя за шкирку и выволок обратно в кабинет.
Выражение пропало втуне, а вот подсознательные молитвы вроде бы как подействовали — у Клейси, похоже, обнаружились где-то куда срочные дела. Более важные, чем планомерное доведения до бешенства отдельно взятого икс-инспектора.
Индрю вздохнул с опасливым облегчением и засел за разборку снимков…
Смерть действительно застала девицу в самом разгаре ее трудовой деятельности. Если в отношении предыдущих и были еще какие-то сомнения, то тут их возникнуть просто не могло. Характерно, что ни во влагалище, ни на подступах к нему — ни малейшего следа ни спермы, ни смазки, ни даже микрочастиц всевозможных имитаторов или защитных оболочек — кримп хорошо пошарил, чуть ли не помикронно.
Конечно, само по себе это еще ничего не значит, убийца мог быть импотентом или даже кастратом — у Клейси работает тут один, так к нему престарелые дамочки в очередь аж на месяц вперед записываются. Исключительно, говорят, ласковый и умелый мальчик, но это к нынешнему делу не относится. А вот действовать исключительно тактильными приемами — вполне логично и обоснованно. Особенно, если всерьез собрался отвлечь внимание от гумманоидных.
Но вот то, что у этой девочки было на губах…
То, что Индрю поначалу принял за зеленую люми-помаду, на поверку оказалось сложным органическим соединением на фреоксильной основе — одно лишь уравнение занимало три с половиной строчки. Кстати, уравнение это было подозрительно знакомым, словно он видел такое где-то, причем видел совсем недавно…
Он напрягся было, но вспомнить поточнее так и не смог. Ну и плевать. Через некоторое время само всплывет, если отвлечься, подобную особенность своего мышления он знал давно и с успехом использовал.
По-крайней мере, теперь есть хоть какая-то зацепка.
Он связался со все еще копошившимся в квартале садистов кримпом, узнал, что ничего нового тому обнаружить не удалось, и послал его к Центральному Медицинскому Банку, с заданием выскрести из архивной памяти всех завсегдатаев Эльвы, в выделения которых входила бы эта самая фреоксильная дрянь. Можно было бы, конечно, сходить туда и самому, но был риск в коридоре встретить Клейси, имеющую весьма скверную привычку появляться именно там и тогда, где и когда появление ее было бы наименее приятно.
Нет, не был Индрю трусом. И вовсе не имел намерения отныне демонстративно избегать (или хотя бы пытаться избегать) подобных встреч. Но если бы, однако, было известно ему место, по тем или иным причинам не посещаемое ею вообще — то он с удовольствием поселился бы там немедленно и на ближайшие пять-шесть лет.
Поскольку мазохистом он тоже не был…