— Ладно, не кипятись! — остановил его Аллар, заметив, что стоявшие неподалёку гости начали оглядываться в их сторону. — И что же случилось с твоим Сегюром?
— Увы, не моим! Он продан! Кто-то всё-таки купил его, уведя у меня из-под носа! Я в отчаянии, друг мой! Может, это выглядит и глупо, но для меня это было важно.
— Охотно верю, — успокоил его Аллар. — Но тебе придётся смириться с неизбежным. В конце концов, твоя семья и без того богата, и ты вполне можешь обойтись без этой с детства желанной игрушки.
— Может, ты и прав, — вздохнул Марк.
На самом деле была ещё одна причина для плохого настроения, о которой Марк не мог рассказать никому. Этим утром он снова ходил к дому баронессы де Флери, стучал в её двери и ворота, обошёл все калитки и хозяйственные двери, пытаясь достучаться хоть до кого-то, чтоб попасть внутрь. Те три дня, что он дал Ли Джин Хо по условиям их пари, давно прошли, и лис должен был вернуть ему зеркало-портал в бронзовой раме. Но он так и не появился, на стук никто в доме не откликался, владельцы соседних лавок утверждали, что никто из слуг баронессы уже несколько дней не приходил к ним за продуктами и товаром. И тогда Марк решился на отчаянный шаг: использовать свои служебные полномочия для того, чтоб всё-таки проникнуть в дом. Он отмычкой открыл заднюю калитку и вошёл.
Увы, богато украшенные комнаты и залы встретили его гулкой пустотой. И люди, и лисы, обитавшие здесь, исчезли, как будто их и не было. Даже висевшие в саду на ветках клетки были пусты, разноцветные птички, ещё не так давно наполнявшие маленький дворик своими трелями тоже куда-то делись. Марк не нашёл и портала. Он догадывался, что где-то внизу есть потайные помещения, куда могут входить только лисы, но не нашёл способа попасть туда. Наконец, чертыхаясь и понося на чём свет стоит, своего хвостатого друга, он покинул лисий замок, а по дороге домой заметил, наконец, то, на что ему следовало обратить внимание раньше. Из города исчезли лисы, они не выглядывали из подворотен, не рылись в кучах мусора и не сидели возле мясных лавок в ожидании выброшенных в канаву обрезков.
И Марку стало грустно. Одна мысль о том, что лисы ушли навсегда, и он больше не увидит своего друга, показалась ему очень печальной. И он вспомнил историю, которую когда-то рассказывал ему Джин Хо, странную историю об одиноком мальчике со звезды, подружившимся со старым лисом и расставшимся с ним. Тогда что-то больно кольнуло его в сердце. Теперь он понял, что: он уже скучал по своему лису и боялся, что больше не встретится с ним.
По залу пронеслось волнение и от дверей послышалось:
— Король! Король приехал!
Потом толпа вокруг двери и по проходу к лестнице расступилась, дверь распахнулась, и в холл вошли два нарядных герольда в ярких туниках в цветах герба Монморанси: жёлтом, синем и красном, и объявили о прибытии короля Жоана. Де Полиньяк бросился навстречу, а потом, наконец, вошёл король в сопровождении своих приближённых рыцарей. Марк с удовлетворением заметил, что и Дезире Вайолет, сын прежнего коннетабля всё так же состоит в свите короля, несмотря на то, что его отец потерял свой пост из-за непростительной оплошности.
Жоан выглядел не слишком официально и с улыбкой выслушал приветственную речь де Полиньяка, после чего, следуя его приглашающему жесту, направился к лестнице. Марк невольно прижался к перилам, освобождая для своего повелителя больше места на ступенях, а тот, заметив его, с улыбкой кивнул и быстро взбежал на второй этаж.
Наконец стало понятно, почему граф де Полиньяк томил своих гостей в нижнем холле. Он хотел, чтоб король первым вошёл в пиршественный зал и оценил его убранство. А зал был украшен полотнищами с гербами Сен-Марко и королевской династии, а на стене висела огромная картина, изображавшая короля Армана в боевых доспехах в окружении его друзей, молодых баронов. Среди них был изображён и юный Жоан, хотя к моменту отречения короля-миротворца и его удаления из столицы его кузену было всего двенадцать лет.
Увидев это полотно, король остановился, рассматривая его, а потом милостиво улыбнулся хозяину дома и прошествовал к своему креслу, похожему на трон, во главе стола.
— Кажется, король не оценил сей верноподданнический порыв, — услышал Марк, тоже задержавшись у картины. Все молодые бароны на полотне, включая его самого, были старше, чем при Армане, а тех, кого уже не было к этому моменту в живых, узнать было не так просто. — Ты уже тогда носил бороду?
— Конечно нет! — воскликнул Марк и обернулся. — Что ты здесь делаешь, друг мой?