Слегка приуныв, Марк посмотрел на остывший ужин, стоявший на столе, и принялся за еду. Однако его мысли продолжали двигаться в прежнем русле. Если он никому не сможет рассказать об усыпальнице, то ему самому придётся найти и уничтожить ядро этого заговора, а именно наследника и его родословную, или хотя бы родословную, без которой тот будет довольно безвреден. И где её искать? Он вдруг замер, вспомнив совет Фернана. Конечно, некоторые секретные документы королевской династии хранятся в храме святой Лурдес. Может ли там быть что-то о тайном помиловании принца Филиппа и его последующей жизни? Ведь Анри и его потомки-короли тоже должны были знать и о рождении младшего сына опального принца, и о женитьбе и рождении детей у старшего. Может быть, кто-то скрупулёзно и бесстрастно записывал всё это в какой-нибудь секретный реестр, который хранится где-то в глубине храмового архива. Другое дело, покажут ли эти документы ему? Скорее всего, нет, но поскольку жрицам не разрешается лгать, он хотя бы сможет понять по их ответам, есть там такие документы или нет. И если они есть, то тогда можно будет обратиться прямо к королю, единственному, кто может истребовать и прочитать их. То, что нельзя рассказать графу Раймунду, можно будет рассказать Жоану, и пусть он сам решит, что со всем этим делать. Однако для начала ему нужно предоставить как можно более полную и достоверную информацию обо всём, что происходит у него при дворе.
Решив так, Марк слегка успокоился и снова принялся за ужин.
Была уже глубокая ночь, когда он покинул дом придворного ювелира и направился в дом книжника Кляйна. На сей раз за ним никто не гнался, и он спокойно прошёл по пустым улицам, изредка встречая одиноких прохожих, которые спешили убраться с дороги высокого путника в чёрном плаще с низко надвинутым капюшоном.
Придя, он стащил с себя свой маскарадный наряд и лёг спать, отложив визит в храм на следующий день, поскольку в этот поздний час ему вряд ли удалось бы добиться встречи с главной жрицей храма, проводящей ночи в молитвенном бдении или просто мирно спящей в своей маленькой уютной келье.
Следующее утро было тёмным. Марк не спеша позавтракал и, надев свой плащ и маску, вышел из дома. На сей раз он не стал наряжаться книжником, а просто накинул на плечи капюшон и, подражая Кляйну, ссутулился, проходя по улицам неподалёку от его дома.
Он не торопился, понимая, что слишком рано приходить в храм святой Лурдес не стоит. По утрам там всегда было много людей, собравшихся на утреннюю службу, чтоб помолиться вместе с сёстрами или просто послушать их красивые песнопения. Примерно к полудню толпа в храме заметно редела, особо рьяные поклонники богини-воительницы или те, кто пришёл к ней с личной просьбой, расходились по нефам или молились возле надгробий особо почитаемых королей, многие из которых считались чудотворными.
Поднявшись по ступеням храма, Марк вошёл в большой зал, высокий потолок которого покоился на мощных колоннах. Идя по широкому проходу, он смотрел по сторонам. Ему хотелось, как обычно, подойти к золотому надгробию короля Армана и, преклонив перед ним колени, попросить его о помощи и поддержке, но он увидел там блеск лат. Несколько рыцарей уже стояли на коленях в узкой нише и, склонив головы, молились.
Марк прошёл дальше и, обогнув небольшую группу паломников, стоявших с зажжёнными свечами перед монументальной статуей богини, подошёл к уже немолодой жрице, которая старательно протирала тряпочкой золочёный шандал. Сняв маску, он поклонился ей и смиренно попросил передать главной жрице, что граф де Лорм просит её о личной встрече.
Он знал, что может не опасаться, что жрицы выдадут его. Напротив, даже если б здесь кто-то узнал его, он не мог быть схвачен в этих стенах, потому что находился под защитой девы Лурдес. Более того, он мог остаться здесь как угодно долго, и никто не мог бы истребовать его отсюда.
Жрица узнала его и, коротко кивнув, удалилась. Спустя несколько минут она вернулась и, махнув рукой, пригласила следовать за собой. Его знали в этом храме едва ли не с детства. Ещё будучи пажом, он часто сопровождал сюда своего принца Армана, посещавшего службы и любившего иногда посидеть в местном хранилище рукописей. Потом, будучи уже оруженосцем, он приходил сюда с посланиями своего молодого короля и иногда задерживался в саду, болтая с молоденькими жрицами, или приглашённый в трапезную, чтоб продегустировать только что сваренное варенье из ягод нового урожая. Став рыцарем, он, как и другие приближённые короля, приходил сюда молиться о воинской удаче и победе на поле боя, и иногда удостаивался чести беседовать с главной жрицей, которая давала ему книги из библиотеки храма, чтоб он прочёл их и высказал своё суждение. Ей просто нравилась его непосредственность и необычный взгляд на привычные вещи.