Дрейк вошел в сопровождении человека высокого роста, на вид лет пятидесяти, с большим носом и проницательными глазами под лохматыми бровями.
- Знакомьтесь: это мистер Мейсон, - представил Дрейк посетителю хозяина кабинета. - Мейсон, это Джордж Хольбрук. Мистер Хольбрук живет недалеко от "Барклай-клуба".
- Очень рад, мистер Хольбрук, - сказал Мейсон, пожимая руку новому свидетелю защиты.
Делла незаметно выскользнула из кабинета, прихватив с собой бланк повестки.
- Присаживайтесь. Как я понял, у вас есть какие-то новые сведения, относящиеся к делу, которым мы занимаемся?
- Может быть, новые, а может, и нет... - произнес мужчина, усевшись на предложенный стул и закинув ногу на ногу. - Вот что произошло вечером двадцать первого... Я читал в газетах об этом деле, и вдруг меня словно током прошибло... Я спросил жену, не случилось ли это в тот вечер, когда мы будто бы слышали выстрел.
- Вы уверены в дате?
- Подождите, я просто повторяю то, что сказал тогда жене. В дате я уверен потому, что сестра жены прислала нам телеграмму, в которой сообщала, что прилетает в тот день, без десяти одиннадцать. Ну так вот, вышел я на крыльцо воздухом подышать и сигарету выкурить. - Хольбрук усмехнулся. - Моя жена не любит, когда я курю в доме. Она у меня такая... такая чувствительная, а табак и вовсе на дух не переносит. Так что я вышел покурить. Если бы я не вышел, она бы так раскричалась! Так что я обычно всегда на крыльце курю...
- И что же случилось тогда? - нетерпеливо спросил Мейсон.
- Я услышал выстрел. Я уверен, что это был выстрел, а не что-нибудь другое: я ведь охотник и могу отличить звук выстрела. Уж с выхлопом двигателя не спутаю. Мне послышалось, что звук донесся с площадки для гольфа "Барклай-клуба".
- Телеграмма и приезд вашей свояченицы внушают вам уверенность в том, что это происходило вечером двадцать первого?
- Да. Она приехала двадцать первого.
- Как случилось, что вы сразу не связали этот выстрел с убийством, о котором писали буквально все газеты уже на следующее утро?
- А это вот как вышло. Моя свояченица всегда любила долгие путешествия на машине, и жена уговорила меня доставить ей это удовольствие. Я так думаю, эти женщины заранее обо всем договорились. Ты попробуй одну женщину отговорить от чего-либо, коли уж ей что в голову втемяшилось. А тут сразу две. Не зря же они по телефону постоянно - шу-шу-шу... Так что мы втроем отправились в путешествие на следующее утро, в шесть часов, на три недели. Мы поехали на север Калифорнии, с тем чтобы вернуться через Йосемитский парк. Короче, я почти забыл о выстреле и вспомнил только тогда, когда прочитал в газете отчет о начале процесса.
- Вам не приходилось слышать разговоры или слухи об убийстве?
- Слышать-то слышал, но я просто не обращал на них внимания. Сперва по радио сказали, мы тогда были где-то между Модесто и Сакраменто. Потом вдруг жена меня толкает в бок и говорит: "А ведь в гольф-то возле нашего дома играют!" Вот тогда я задумался и сказал: "А ведь ты права!"
Потом мы в Сакраменто на всю ночь останавливались. Оттуда поехали в Реддинг. Там-то я газету наконец прочитал. Газету я купил, потому что в ней комиксы напечатаны. Я, знаете ли, люблю на досуге комиксы почитать. Хольбрук смущенно улыбнулся. - Жена вот моя даже говорит, что я как был мальчишкой, так и остался. Но поделать с собой ничего не могу: люблю я комиксы.
Мейсон понимающе кивнул.
- Ну так вот, и было в газете что-то про тело, которое нашли возле седьмой лунки. Сам я в гольф не играю: на пенсию вышел, доходы не позволяют. Так что я и понятия не имел до поры, где эта чертова лунка находится. Да потом газеты напечатали карту площадки.
- На карте было указано расположение тела убитого?
- А как же? И седьмая лунка, и тело, и моя улица. - Хольбрук закинул другую ногу за ногу и, подавшись вперед, сцепил пальцы рук на колене. - Мы купили наш дом ровнехонько пятнадцать лет тому назад. Я тогда еще работал. И с тех пор там и живем.
- А вы когда-нибудь сами играли в гольф? - поинтересовался Мейсон.
- Вот уж была охота! Что за развлеченьице: ходишь за шариком со связкой клюшек да загоняешь по дыркам. А потом опять все сначала.
- А вы могли бы точно вспомнить время, когда услышали выстрел?
- Так о чем я и толкую! Я могу точно сказать, что не было еще десяти часов!
- А откуда вы знаете?
- В тот момент, когда я стоял на крыльце, я вспомнил, что могу пропустить телевизионные последние известия в десять часов, а я их всегда смотрю. Когда я вошел в комнату и включил телевизор, передача только что началась...
- Ваши показания могут оказаться для нас чрезвычайно ценными, мистер Хольбрук, - сказал Мейсон. - Вы слышали только один выстрел?
- Да, только один. Потому-то я и уверен, что это был именно выстрел. При детонации в двигателе было бы слышно несколько хлопков.
Мейсон согласно кивнул.
- Я хочу попросить вас выступить в суде в качестве свидетеля. У вас есть какие-то возражения?
- Правду говорят: меньше знаешь - лучше спишь. Ну да я не могу, чтоб не по справедливости.
Мейсон мельком взглянул на Пола Дрейка.
- Скажите, а вашу жену, случаем, не хватит удар, если она увидит вашу фотографию в газете?
Хольбрук на мгновение задумался, а затем расплылся в улыбке.
- Вот уж чего не знаю! Она у меня, конечно, умница, моя Дорис. Красивая, хозяйка хорошая, аккуратная, зря не кричит. Грех жаловаться. И все ж Эдит характером посильнее будет.
- Эдит - это ее сестра? - спросил Мейсон.
- Сестра, сестра.
- Вы ездили в аэропорт встречать ее?
- Да.
- Сколько вам нужно времени, чтобы добраться до аэропорта?
- Минут этак двадцать пять.
- А она прилетела без десяти одиннадцать?
- Правильно.
- Тогда вы вряд ли могли успеть посмотреть десятичасовые новости, сказал Мейсон.
Хольбрук наморщил лоб.
- Погодите, погодите, - сказал он. - Ну да, конечно! Самолет ведь опоздал. Я помню, мы звонили в аэропорт, уточняли время. И там сказали, что задержка на пятнадцать минут. Так что я просто уверен, что посмотрел и девяти- и десятичасовые новости.
- И в девять часов тоже?
- Ну да, что я вам говорю!
Между тем вернулась Делла Стрит и положила перед Мейсоном какую-то бумагу. Мейсон повернулся к ней.