— А, их двое? — поняла Марина.
— Да, — кивнул Краснов, откусывая разом половину банана. — Ых жвое… прдон.
Он сделал паузу, прожевал и продолжил:
— Их двое. Хозяин и его верный пес на поводке. Одержимый и тот, кто им командует. И они придумали неплохой план: колдун сковывает меня прямым магическим поединком — уж в чем-в чем, а в этом я совершенно точно не силен, и он это знал. Одновременно он использовал какую-то мощную дрянь, работающую на крови — скорее всего, вудуистский ритуал — чтобы завладеть телом Сергея. А на лестнице уже ждал идущего на заклание Серегу его «верный пес» с ножом и бомбой… или с чем там?
— С самодельной бомбой из газовых баллончиков для зажигалок, — ответила Лена. — Он ее выронил, как только наших доблестных ментов увидел, и сразу задал стрекача. Всё-таки газ, прав был Николай Васильевич насчет способа покушения… Но нож у него тоже имелся, это да; на всякий случай, надо полагать.
— Из-за чего меня отпустило-то, интересно? — задумчиво поинтересовался Скрипка. — Если ритуал на крови, то это чертовски сильная дрянь, особенно в исполнении специалиста — а против нас специалист, в этом можно не сомневаться. Не должно было оно так резко взять и кончиться. И тошнота всего лишь… хилые какие-то последствия, обычно всё гораздо печальнее в таких случаях.
— Иголка? — спросил Краснов у Сочиной. Та неторопливо кивнула.
— Ага, — сообразил Сергей. — То-то у меня так под лопаткой болит.
— Последний подарок от Розы, — улыбнувшись, сказала цыганка. — Мощная вещица. И увидеть, и изгнать злых духов с ней можно, и еще, подозреваю, по-всякому ими командовать. Изучать еще и изучать мне ее.
Дверь в комнату отдыха, сейчас служившую допросной, открылась, и наружу выбрался Горячев. Старший следователь по особо важным делам устало присел на подоконник под форточкой и закурил.
— Как оно, Николай Васильевич? — спросил его Краснов.
— Пустышка, я бы сказал, — затягиваясь, ответил Горячев. — Не наш профиль. Тут психиатр нужен. Девяносто девять процентов, что именно этот пассажир и совершил все убийства — но он заявляет, что давно страдает выпадениями сознания и не помнит, что делал в какие-то моменты своей жизни. Часто приходит в себя в других, мол, городах, со следами странной деятельности, а то и крови вокруг — но списывает это всё на «злую силу», которая им временами овладевает.
— Как вы сказали? — встрепенулась Сочина. — «Злую силу»?
— Именно так, — подтвердил следователь. — А что, это значит для вас нечто особенное?
— Да, пожалуй, — медленно кивнула Аля. — Именно так говорила Роза о свойствах моей иголки. «Помогает увидеть злую силу». Николай Васильевич, а можно мы к нему нагрянем всей толпой?
— Валяйте, если это поможет следствию, — разрешил Горячев. — Только не убивайте и не калечьте его, я вас умоляю. Он у меня основной фигурант по куче дел.
— Хорошо, — легко согласилась цыганка, и они все вместе двинулись в комнату отдыха.
Мужчина, что, ссутулившись, сидел напротив Валуйского, совершенно не походил на тот демонический рисунок, что так поразил и испугал их всего каких-то несколько часов назад. Обычный, совершенно обычный «человек из толпы»: ничем не примечательное круглое лицо, пухлые безвольные губы…
Аля с ходу взяла быка за рога.
— Вытяните руку вперед, — деловым тоном велела она. — Будет немного больно, вы почувствуете слабый укол. Но это для вашей же пользы, больной.
«Больной» послушно вытянул вперед худые руки, скованные наручниками. Как видно, лечиться ему приходилось не раз, и приказы врача он привык выполнять беспрекословно. Марина оценила хитрость хода и мысленно поаплодировала интуиции Сочиной.
Аля осторожно уколола цыганской иглой запястье одержимого над наручниками. Никакого эффекта. Она хотела уже уколоть еще раз, посильнее, но голос Краснова остановил ее:
— Не надо. Аля, давай иглу сюда. Быстро!
Удивленно хмыкнув, она протянула ему иглу, и тут вдруг началось. Нечеловечески зарычал одержимый, одним движением разрывая цепочку наручников и вскакивая. Впрочем, больше ничего он сделать не успел: Краснов каким-то непостижимым образом уже успел переместиться к нему и теперь стоял, приставив иглу к его лбу.
— Сядь обратно, — велел он. — Понимаешь, что я говорю?
Одержимый глуховато, по-обезьяньи, засмеялся, но сел. Валуйский сзади шумно выдохнул и достал их кобуры пистолет.
— Ты понимаешь меня? — спросил Краснов, не убирая иглы ото лба убийцы. — Отвечай!