Ей даже удалось изобразить удивление, когда рука мужчины сжала ее локоть. С возмущением обернувшись, она тут же улыбнулась, нежно и заискивающе.
— О, — сказала она. — Это ты!
— Я искал тебя.
— Я… Ты уже все закончил?
— Да. Это потребовало меньше времени, чем я предполагал.
— Надеюсь, я не заставила себя ждать. Я только хотела купить зубную пасту и засмотрелась на журналы. Я тут всего минутку.
Он положил ей на талию крепкую мускулистую руку и слегка подтолкнул к прилавку.
— Покупай свою пасту, и пошли отсюда.
2
Перри Мейсон стоял у телефона, держа трубку в левой руке и затыкая ухо указательным пальцем правой, чтобы не слышать звуков музыки.
Оставшаяся за столиком Делла Стрит, его секретарша, заметила торопливый кивок шефа и поспешила к нему.
— Что случилось? — спросила она.
— Да что-то странное, — сказал Мейсон. — Подойди к другому телефону и, если на контрольном пункте сегодня работает кто-то из твоих приятельниц, справься у них, нельзя ли проследить, откуда мне сейчас звонили. Пусть поторопятся. Звонила женщина. По-моему, она смертельно перепугана.
Делла вытащила записную книжку, наклонилась, чтобы рассмотреть целлулоидный кружок на телефонном аппарате, и записала номер. Затем она поспешила к телефону, находившемуся в женской туалетной комнате.
Когда она вернулась, Мейсон все еще держал трубку в руке.
— Звонили из телефона-автомата, шеф, в аптеке на углу Ванс-авеню и бульвара Крамер. Телефон занят, очевидно, трубка не повешена.
Мейсон положил свою трубку на место.
— Что это за звонок? — спросила Делла.
Мейсон сунул в карман записную книжку.
— Меня просили немедленно повидать некоего М. Д. Карлина. Его адрес: шестьдесят девять двадцать, Западная Лорендо-стрит. Поищи-ка его в справочнике, ладно, Делла?
Делла принялась торопливо листать телефонную книгу и вскоре сказала:
— Да, он здесь есть. М. Д. Карлин, шестьдесят девять двадцать, Западная Лорендо-стрит. Телефон — Ривервью три двадцать три двадцать два.
— Запиши номер, — сказал Мейсон.
— Ты будешь ему звонить?
— Не сейчас. Попозже. Я хочу побольше разузнать, прежде чем начну действовать. У этой женщины определенно что-то случилось. Жаль, что ты не слышала, как она говорила.
— Она была расстроена?
— Я бы сказал, не расстроена, а в панике.
— Чего она от тебя хотела?
— Просила сказать этому Карлину, что он должен искать себе другого компаньона.
— Вместо нее?
— Не знаю. Она передала мне свою просьбу и сказала, что мне скоро принесут деньги. Обычно я отказываюсь от поручений анонимных клиентов, но в голосе этой женщины звучал такой ужас, что мне стало жаль ее. Перед тем как бросить трубку, она вскрикнула так, словно что-то испугало ее до смерти. Трубка стукнулась о стенку, а потом ударилась еще несколько раз, наверное, качаясь на шнуре. Может быть, женщина упала в обморок.
— Что же нам теперь делать? — спросила Делла Стрит.
— Некоторое время подождем и поглядим, придет ли тот пакет с деньгами, о котором говорила женщина.
— А пока?
Мейсон повел Деллу к столику.
— А пока мы допьем кофе, может быть, немного потанцуем и вообще будем вести себя так, будто ничего не случилось.
— Не оборачивайся, шеф, — сказала Делла, — кажется, твой телефонный разговор уже привлек к себе внимание.
— В чем дело?
— Насколько я могу понять, в том углу нас с тобой очень оживленно обсуждают.
— Кто именно?
— Гардеробщица, девушка, которая делает мгновенные фотоснимки, и продавщица сигарет. Подожди минутку, девушка с сигаретами уже направляется к нам.
Мейсон глотнул кофе.
Девушка, продававшая сигареты, предложила свой товар сидящим за соседним столиком, затем повернулась к Перри Мейсону.
— Сигары, сигареты? — спросила она вкрадчиво, чуть протяжно.
Мейсон улыбнулся и отрицательно покачал головой.
Делла Стрит слегка подтолкнула его под столом.
— Ну хорошо, дайте мне пачку «Релейф», — сказал Мейсон.
Девушка взяла пачку, надорвала уголок, легонько постучав по пачке, вытолкнула сигарету и протянула ее Мейсону, наклонившись, чтобы дать ему прикурить.
У девушки был оливковый цвет лица, немного широковатые скулы и ладная фигурка. Короткое, сильно декольтированное платье открывало округлые плечи, стройные ноги обтягивали нейлоновые чулки.
Мейсон протянул ей доллар. Она начала отсчитывать сдачу.
— Не нужно, — мягко улыбнулся Мейсон.
— О, вы… так щедры.
— Не стоит благодарности.
— Вы так добры… Такая сумма…
— В чем дело? — перебил Мейсон и внимательно поглядел на нее. — Вам ведь всегда дают чаевые.
— Десять, пятнадцать центов, самое большее двадцать пять, — сказала девушка, и ее глаза вдруг наполнились слезами.
— Э, подождите-ка минутку, — сказал Мейсон. — Что это вы?
— Простите меня. Я так расстроена, так истерзалась, а вы были так добры со мной, и я… Я уж и сама не знаю, что делаю…
— Да вы присядьте, — сказала Делла Стрит.
— Нет, нет, меня уволят. Я не имею права сидеть с покупателями. Я…
Мейсон увидел, что ее лицо подергивается от волнения и слезы тоненькими струйками стекают по щекам, оставляя полоски на гриме.
— Ну, вот что, — сказал он. — Садитесь.
Он поднялся, подал стул девушке, и, чуть поколебавшись, она пододвинула стул так, чтобы можно было присесть на него, держа поднос на коленях.
— А теперь, — сказал Мейсон, — вам нужно выпить рюмку бренди и…
— Нет, нет, пожалуйста. Я не могу. Пить с покупателями нам не разрешают.
— Да что у вас случилось? — спросил Мейсон. — Неприятности на работе?
— Нет, нет. С работой все в порядке. Это чисто личное, и вообще давнишняя история. Но временами вдруг подступит к сердцу… — Она запнулась и, повернувшись к Делле, с надрывом заговорила: — Ваш муж не поймет, зато вы сможете понять. Вы женщина, и вам знакомо чувство матери к ребенку.
— А что с вашим ребенком? — спросил Мейсон.
Она покачала головой.
— Как глупо, что я навязываюсь к вам со своими делами. Будьте добры, сделайте вид, будто что-то выбираете на моем подносе. Наш шеф может рассердиться.
Делла Стрит начала перебирать уложенные на подносе мелкие сувениры и безделушки.
— Продолжайте, — сказал Мейсон.
— Вообще-то нечего рассказывать. В конце концов, все не так уж плохо. Наверное, мой ребенок в хороших руках. Мне только хотелось бы знать. Ой, как хотелось бы…
— Что знать? — спросил Мейсон.
— Где моя дочка. Видите ли, все это очень сложно и запутанно. Я… во мне есть примесь японской крови.
— Да что вы?
— Правда. Вы, может, не заметили этого, но если внимательно поглядеть, видите, какие у меня глаза и скулы.
Мейсон пристально всмотрелся в ее лицо, потом кивнул и сказал: