— Да, вижу. Я сразу подумал, что в вас есть что-то экзотическое. Теперь я понял, в чем дело. У вас явно восточный тип лица.
— У меня ведь только небольшая примесь японской крови, — сказала девушка. — А вообще-то я американка. Такая же, как и все остальные. Но люди, знаете, как относятся к этому? Для большинства я — японка, и весь разговор. Отверженная, чужая…
— Ну, а что с вашим ребенком? — спросил Мейсон.
— У меня есть дочка.
— Вы замужем?
— Нет.
— Продолжайте.
— Ну вот. У меня есть ребенок, а отец ребенка украл у меня мою дочь. Он продал ее. Когда я узнала, что какие-то чужие люди хотят удочерить мою девочку, я была вне себя. Чего я только ни делала, стараясь выяснить, что же это происходит и как мне быть, но ничего не смогла сделать.
— А тот человек, который похитил вашу дочь, и в самом деле ее отец? — спросил Мейсон.
Девушка на мгновение замялась, опустила глаза, потом подняла их и взглянула прямо к лицо Мейсону.
— Нет, — призналась она. — Ее отец умер.
— Почему же вы не пытаетесь разыскать вашу дочь? — спросила Делла Стрит.
— А что я могу сделать? Разве станет кто помогать японке, да еще если у нее денег ни гроша? А у меня ничего нет. Я даже не знаю, где моя девочка, но я уверена, кто-то ее удочерил. Тот человек, который выдал себя за отца и подписал все бумаги, исчез.
— Сколько лет вашей девочке? — спросил Мейсон.
— Сейчас ей бы исполнилось четыре года. Она была совсем крошкой, когда…
Питер, метрдотель, оглядывая зал, вдруг заметил девушку с сигаретами.
— Продавщица сигарет, пройдите-ка сюда! — крикнул он. — Сию же минуту!
— Ох, — сказала девушка, — зря я разговорилась с вами. Питер сердится.
Из треугольного выреза платья она вытащила носовой платок, такой крошечный, что, казалось, им нельзя прикрыть даже почтовую марку, поспешно вытерла глаза и припудрила лицо.
— Продавщица сигарет! — вторично позвал Питер. Его голос звучал резко и нетерпеливо.
Несмело улыбнувшись Делле Стрит, девушка дотронулась до руки Мейсона и, слегка сжав ее, сказала:
— Мне сейчас здорово влетит.
— А вы не позволяйте, — сказала Делла Стрит. — Какое он имеет…
— Продавщица сигарет, немедленно сюда! — еще раз крикнул метрдотель.
— Спасибо вам большое, я хоть душу отвела.
И девушка ушла.
— Бедняжка, — сказала Делла.
Мейсон кивнул.
— Грудного ребенка продать, наверно, не так трудно, — адумчиво проговорила Делла. — Если тот тип выдал себя за отца и сказал, что мать девочки умерла или сбежала, то он наверняка нашел людей, желающих усыновить ребенка, и получил от них пятьсот, а то и тысячу долларов.
— За японского ребенка?
— А кто знает, что он японец? — возразила Делла. — Ты и то не догадался, что она японка, до тех пор, пока она сама не сказала. Чуть раскосые глаза и что-то в очертаниях лица… Она гораздо больше американка, чем японка.
Мейсон снова кивнул.
— Все это, кажется, ни капли тебя не тронуло, — с раздражением сказала Делла Стрит. — Почему бы тебе ей не помочь? Уж кто-кто, а ты мог бы это сделать, шеф. Разыщи девочку, сделай доброе дело.
— Для кого?
— Для матери и для девочки.
— А кто тебе сказал, что для девочки это такое уж доброе дело? Она, может быть, сейчас в хороших руках. А мамаша, которая работает в ночном клубе и щеголяет в столь открытом платье, что еще чуть-чуть и ее арестуют за непристойный вид…
— При чем тут платье? Она любит ребенка.
— Может быть, и любит, — сказал Мейсон, — но едва ли так уж сильно.
— Не поняла тебя.
— Со времени исчезновения ребенка прошло, наверное, не менее трех лет, — сухо напомнил Мейсон. — И вдруг ни с того ни с сего она подходит к двум совершенно незнакомым людям, посетителям ночного клуба, где она работает, и, рискуя быть уволенной, подсаживается к ним и начинает плакаться на свои беды.
— Все это так, конечно, — согласилась Делла Стрит. — Но ведь можно посмотреть на дело и с другой точки зрения… У нее это вышло случайно. Такое впечатление, что она держала свое горе при себе, пока могла, а сейчас ее прорвало.
— Небезынтересно, что случилось это после совещания в углу, состоявшегося сразу вслед за моим разговором по телефону.
— Да, верно. Она знает, стало быть, кто ты такой.
Мейсон кивнул.
— Знает, и поэтому пыталась заручиться твоей помощью. Но вид у нее был очень искренний, и… слезы были настоящие.
Мейсон взглянул на часы и сказал:
— Ну, если это еще не конец, мне бы хотелось, чтобы события развивались быстрей. В противном случае я просто не успею что-либо сделать сегодня. Я все вспоминаю голос этой женщины, такой испуганный, взволнованный. Хотел бы я знать, что там случилось, когда она так внезапно бросила трубку.
— К нам идет метрдотель, — сказала Делла Стрит.
Метрдотель, невысокий, полный, средних лет мужчина, учтиво поклонился и сказал:
— Прошу прощения.
— Да? — отозвался Мейсон.
— Вы Перри Мейсон, адвокат?
Мейсон кивнул.
— К сожалению, я не узнал вас, когда вы входили, но потом мне показали вас. Я неоднократно видел ваши фотографии в газетах, но… — он выразительно развел руками, — вы много моложе, чем я ожидал.
— Пусть это вас не тревожит, — с легким раздражением ответил Мейсон. — Кормят у вас отлично, обслуживание безупречное. Так что, пожалуйста, не извиняйтесь, что вы не узнали меня, и никому, кстати, не говорите, что я здесь.
Метрдотель бросил беглый взгляд на Деллу Стрит и заговорщицки улыбнулся.
— Ну, разумеется, — сказал он. — Мы здесь никогда таких вещей не делаем. Зачем лезть в чужие дела? Я позволил себе подойти к вам, только чтобы передать пакет, присланный на ваше имя. Меня непременно просили вручить его вам лично.
Сделав легкое, неуловимое движение рукой, он извлек откуда-то конверт, как фокусник достает маленького кролика из потайного кармана фрака.
Мейсон не сразу вскрыл конверт. Он положил его на стол и некоторое время изучал его. Конверт был длинный, из грубой бумаги, с надписью «мистеру Мейсону», сделанной явно второпях. Потом он холодно и твердо взглянул на учтиво улыбающегося метрдотеля.
— Где вы это взяли? — спросил он.
— Пакет был передан швейцару посыльным.
— Кто этот посыльный?
— Право, не знаю. Может быть, знает швейцар. Хотите, я его пришлю к вам?
— Да, пришлите.
На мгновение их взгляды встретились, глаза адвоката пристально смотрели в улыбающиеся, чуть насмешливые глаза Питера. Потом метрдотель отвел взгляд.
— Я его пришлю немедленно и надеюсь, что вы выясните все, что вас интересует.
Он поклонился и направился к дверям.
— Хотелось бы мне знать, — заметил Мейсон, глядя ему в спину, — каким образом наша загадочная клиентка обнаружила наше местопребывание.
— О, так это он и есть, — сказала Делла, увидев деньги и вырезку из газеты. — Тот самый пакет, что тебе должны были прислать.