— Будьте как дома, — госпожа Асахина, женщина по имени «осень», склонилась перед гостем. Голос у нее был совсем девичий, юный, а когда она подняла лицо, Сайто увидел уродливый шрам. Начинаясь под волосами над правой бровью, он пересекал все лицо, чуть оттягивая уголок губ. Если бы не шрам, женщина была бы дивно хороша.
Копье, а скорее даже плоский штык. Местной работы. Если по углу удара судить. Это вы правы, Асахина-сан. В жены нужно брать своих. Тех, на кого не страшно оставить дом.
— Ты устала, иди спать, — сказал Асахина, предупреждая предложение подать на стол. — Я сам приму гостя.
— Мой муж так заботлив, — Осень поклонилась мужу, поклонилась гостю — и выплыла из комнаты. И подслушивать, конечно, не будет. Зачем?
Инспектор устроился на предложенном дзабутоне перед токонома[53], огляделся. Асахина вышел — судя по звукам, во внутренний двор. По летнему времени многие готовили на улице. Но чайник — тяжелый заморский типоото — инженер принес быстрее, чем рассчитывал инспектор. Видимо, госпожа О-Аки держала чайник на жаровне.
— Ваш покорный слуга перенял от англичан пристрастие к красному чаю[54]. Не желаете ли попробовать?
— Отведаю, — усмехнувшись про себя, Сайто ответил хозяину в его манере. Асахина кивнул, придвинул стол и сходил за чайным прибором. В маленьком, некрашеной глины чайничке заварил напиток на иноземный манер. Запах у красного чая был… странный. Терпкий, не такой свежий, как у зеленого.
Приглядевшись, господин инспектор разглядел на боку пузатой посудины клеймо токийского завода.
— Уважаемый хозяин поощряет отечественную промышленность?
Асахина кивнул. Кажется, изменения в стиле речи его совершенно не беспокоили.
— Что ж, пока ждем чая — самое время приступить к рассказу, — Сайто снова огляделся.
Что же не так с этим домом? Что-то ведь не так, и вовсе не смесь японского и иноземного — у господина Ямагути был более крутой замес, и это не смущало. Вроде и токонома, и живые цветы, и какэмоно[55] висит — «путь, истина, жизнь», — интересно, что бы это значило? Дансу[56], рядом — высокий шкаф для европейской одежды, новенькие самодельные дзабутоны, осирэ… Нет, дело не в том, что в доме есть — а в том, чего здесь не хватает. Пустует алтарь-камидана. Нет одноглазого Дарумы[57]. Нет бумажных амулетов, расписанных заклинаниями от злых духов. И приношения для богов — риса и сакэ — тоже нет. Что ж, из-за океана люди возвращаются просвещенными на европейский лад, а у белых круглоглазых господ нынче принято не верить ни в богов, ни в демонов. Мудрено ли, что инженер, ежедневно наблюдая в действии силу железа и пара, перестал верить в силу духов-хранителей?
Во всяком случае, господин Сайто его понимал. Сам верил только в то, что видел. Правда, и видел много лишнего.
— Первый раз ваш покорный слуга убил такого в шестьдесят четвертом. Несколько таких пытались поджечь большой храм Инари в старой столице. Уважаемый хозяин знает, как недостойные провинциалы относятся к пожарам в городской черте.
Слово за слово — и инспектор Фудзита рассказал инженеру Асахине о ночных поджигателях в Киото, а керосиновая лампа отбрасывала на стену тени Сайто Хадзимэ и Ранмару Тэнкена. Инженер не прервал гостя ни словом, только несколько раз подливал чаю — очень кстати: горло пересыхало быстро. А красный чай хоть и был хорош на вкус, но оставалась после него во рту какая-то кислятина.
— В общем, полной ясности добиться так и не удалось. Если это люди, то люди, с которыми что-то сделали. И не очень понятно, кто бы мог сделать такое с человеком. А если нечисть, то почему именно такая?
— Юрэй, — тихо сказал господин Асахина.
Господин Сайто на этот раз удивился. Для человека, не держащего дома приношения для ками, странно верить в неупокоенных мертвецов.
— Вы желаете, чтобы я помог вам в этом деле, — то был не вопрос. — И я помогу. Вы ведь наверняка знаете, где их логово.
Что-то прошуршало совсем близко.
Асахина двигался почти так же быстро, как тот летун в порту, — мгновение, и вот он уже распахнул рывком фусума[58].
В свете керосинки блеснули глаза мальчика лет восьми, одетого в юката явно с плеча… матери? Нет, по возрасту госпожа О-Аки никак не могла быть матерью этому мышонку.
— Отчего не спишь? — строго спросил Асахина.
Мальчик попытался поклониться.
— В доме чужой. Отец, извините за неловкость…
— Спать, — сурово сказал отец. — Да извинись прежде перед господином инспектором.
53
Токонома — открытая ниша для цветов, свитков и других украшений. Дзабутон — подушка для сидения. Место перед токонома — для почетных гостей.
56
Дансу — комод с выдвижными ящиками. Осирэ — закрывающаяся стенная ниша, куда прячут на день постель.
57
Кукла, изображающая божество буддийского пантеона, напоминает неваляшку с пустыми глазницами. Кукла считается чем-то вроде хранителя семьи или человека, в Новый Год принято загадывать желание и пририсовывать Даруме один глаз. В случае выполнения просьбы рисуют и второй глаз, если желание не исполнено, Даруму бросают в новогодний костер.
58
Внутренние раздвижные перегородки, в традиционном японском доме используются вместо дверей.