Она отодвинула стул и перешла на другую сторону кухни к буфету, отворила дверки и вынула коробку с кофе. Ее лицо не выражало никаких чувств, но двигалась она так медленно, как будто была сильно измучена. В ее поведении чувствовалась какая–то подавленность.
Девушка повернулась к Мейсону и улыбнулась ему.
— Вы из полиции? — спросила она.
Мейсон покачал головой.
— Нет, я приехал по просьбе миссис Белтер. Это я вызвал полицию.
— А-а, — сказала Норма Вейтч, — я слышала о вас.
Мейсон повернулся к матери.
— Может быть, я приготовлю кофе, если вы плохо себя чувствуете, — предложил он.
— Нет, — произнесла она тем же сухим бесцветным голосом. — Я сама справлюсь.
Она поставила кофе на газ и вернулась на свое место, уселась, обхватив руками колени, и застыла, уставясь взглядом в крышку стола.
Норма Вейтч подняла глаза на Мейсона.
— Боже, это было ужасно.
Мейсон кивнул.
— Вы не слышали выстрела? — спросил он как бы невзначай.
Девушка покачала головой.
— Нет, спала как убитая. Честно говоря, я проснулась только тогда, когда пришел один из полицейских. Они забрали маму наверх и,
61
видимо, вообще не знали, что я сплю в соседней комнате. Наверное, хотели осмотреть служебные помещения, пока мама будет наверху. В общем, я просыпаюсь, а около моей кровати стоит и глазеет какой- то мужчина.
Она опустила глаза и тихонько засмеялась, как бы давая понять, что не считает это приключение особенно неприятным.
— И что? — спросил Мейсон.
— Они держались так, как будто схватили меня с дымящимся револьвером в руке. Велели мне одеться и не спускали с меня глаз, даже когда я одевалась. Потом взяли меня наверх на допрос.
— И что вы им сказали? — заинтересовался Мейсон.
— Правду. Что легла и сразу заснула, а когда проснулась, то увидела полицейского, который стоял, уставившись на меня, около кровати. — И, довольная собой, она добавила: — Они не поверили мне.
Ее мать по–прежнему сидела, обхватив руками колени и уставившись на поверхность стола.
— И ничего не видели и не слышали? — допытывался Мейсон.
— Ничегошеньки.
— И вам ничего не приходит в голову?
Она покачала головой.
— Ничего, о чем стоило бы говорить.
Он быстро взглянул на нее.
— А о чем бы не стоило говорить?
Она кивнула головой.
— Конечно, я здесь всего лишь неделю, но за это время…
— Норма! — оборвала ее мать голосом, который внезапно утратил свою безучастность и прозвучал как щелканье бича.
Девушка замолчала. Перри Мейсон посмотрел на мать. Когда он обратился к ней, она даже не оторвала взгляда от стола.
— Вы тоже ничего не слышали, миссис Вейтч?
— Я здесь прислуга. Ничего не вижу, ничего не слышу.
— Это очень похвально с вашей стороны, когда речь идет о мелочах. Но не думаю, что в деле об убийстве полиция удовлетворится таким ответом. Возможно, вам придется начать видеть и слышать.
— Ничего не видела, — повторила она.
— И ничего не слышали?
— Нет.
Мейсон смотрел на нее исподлобья. Он чувствовал, что женщина что–то скрывает.
— И что, наверху вы отвечали то же самое?
— Кофе сейчас будет готов. Надо убавить газ, чтобы он не выкипел.
Мейсон обернулся к плите. Из кастрюльки начал подниматься пар.
62
— г, Я поел ежу, за кофе, а тем временем хотел бы рее–таки узнать: наверху вы отвечали то же самое?
— Что?
— То же, что и здесь?
— Я сказала им то же самое: что ничего не видела и ничего не слышала.
Норма Вейтч захихикала.
— Это версия, от которой мама не отступает.
— Норма! — оборвала ее мать.
Мейсон не спускал глаз с обеих женщин. Его лицо было совершенно спокойным, только взгляд был твердым и настойчивым.
— Вы знаете, что я адвокат. Если вы хотите что–то сказать, то сейчас самый подходящий момент.
— Угу, — ответила миссис Вейтч своим бесцветным голосом.
— Что это значит?
— Я согласна, что сейчас подходящий момент.
Наступила тишина.
— И что? — продолжал Мейсон.
— Мне нечего сказать.
В эту минуту вода в кастрюльке закипела. Мейсон выключил огонь.
— Я достану чашки, — сказала Норма, поднимаясь с места.
— Сиди, Норма, — скомандовала миссис Вейтч. — Я сама этим займусь. — Она отодвинула стул, подошла к буфету и вынула несколько чашек. — Достаточно им этих.
— Но, мамочка, — запротестовала Норма, — это же чашки для шофера и прислуги.