— С подъемом столов!
Это был сигнал к нападению. Новобранцы с винтовками набросились на остальных матросов, для которых это явилось полной неожиданностью. Началась паника. Нападающие оттеснили матросов к фок–мачте. С мостика Лавриненко навел на них пулемет, со всех сторон их окружили вооруженные новобранцы.
— Сдавайся, пока не поздно! — кричал Лавриненко. Матросы сдались. Лобадин, увидев, что все, проиграно, тут же, на глазах всей команды, схватил детонатор и ударил по капсюлю. Ему разорвало живот. Часть матросов бросилась за борт, в море.
— Выловить всех до единого! — закричал Лавриненко.
И группа кондукторов спустила на воду моторный бот и пустилась в погоню за матросами. Кое–кого задержали. Остальные, не желая отдаваться в руки Лавриненко и властей, утопились».
Из описания дальнейшего развития восстания в изложении писателя П. Веселова: «Из Кронштадта и Свеаборга известий не поступало, отправляться туда без запасов угля и пищи было рискованно. Обсудив положение, судовой комитет решил, прежде всего, попытаться поднять восстание на других судах отряда, а затем двинуться в Ревель, чтобы соединиться с учебным кораблем „Рига“ и получить поддержку рабочих Ревеля. Если же суда не примкнут к восстанию, идти одним в Ревель, запастись там углем и продовольствием, связаться с революционными организациями на берегу.
Утром 20 июля крейсер снялся с якоря и встал у выхода из бухты, чтобы не выпустить „Воеводу“, „Абрека“ и миноносцы, если они не захотят присоединиться к восстанию. Орудия приготовили к бою, крейсер дал сигнал кораблям следовать за ним.
Однако поднять восстание на остальных судах отряда не удалось. Офицеры подавили попытку матросов поддержать „Память Азова“. Обстрел судов результата не дал. Механизмы их были приведены офицерами в негодность, команды спешно сведены на берег. Крейсер „Абрек“ на полном ходу выбросился на берег. То же сделал и „Воевода“.
Оставшись, в одиночестве, „Память Азова“ под красным флагом, повторив революционный подвиг потемкинцев, взял курс на Ревель. Днем на горизонте появился транспорт „Рига“. Крейсер устремился за ним. Но командир транспорта имел приказ, во что бы то ни стало, избежать встречи с мятежным крейсером, так как команда волновалась и сочувствовала азовцам. Около трех часов длилась погоня за „Ригой“, уходившей на запад.
Неудача удручающе подействовала на многих участников восстания, особенно на колеблющуюся массу учеников–комендоров. Усилились сомнения в успехе начатого дела. Пока судовой комитет совещался, оставленные на свободе унтер–офицеры–кондукторы, большинство которых были выходцами из зажиточных крестьян, мечтавших пробиться в „ваше благородие“, начали запугивать команду предстоящими расправами. Вместе с арестованными офицерами они исподволь стали готовить контрреволюционный мятеж.
В 5 часов вечера революционный крейсер бросил якорь на Ревельском рейде. Местные власти со страхом ждали его появления. Все войска и полиция города были приведены в боевую готовность. Вдоль побережья расставлены роты Царицынского полка, непрерывно патрулировали казаки. Власти запретили выход из порта судов и шлюпок, а рабочие и матросы, появляющиеся в порту, немедленно арестовывались.
Посовещавшись о дальнейших действиях, судовой комитет решил потребовать от властей под угрозой бомбардировки города присылки на крейсер продовольствия и угля. Кроме того, решено было отправить делегацию в Ревельский комитет РСДРП. В архиве сохранилась записка Коптюха Ревельскому комитету. В ней говорилось: „Дорогие товарищи! Сегодня в 3 часа мы восстали… Пока к нам никто не присоединился… Куда нам направляться, мы не знаем. Решили захватить город Ревель. Вы это решение хорошенько обсудите и дайте нам положительный ответ“.
Записка на многое проливает свет и объясняет причины, по которым члены комитета столь долго совещались в то время, когда были необходимы быстрые и энергичные действия.
В это время и начался поднятый кондукторами контрреволюционный мятеж. Испортив орудия и вооружившись, унтер–офицеры перетянули на свою сторону большинство учеников–комендоров и освободили арестованных офицеров. Революционеры дрались храбро и стойко, но они оказались в меньшинстве. В самом начале расправы был тяжело ранен Лобадин.
Кондукторы обратились к командиру порта с просьбой помочь им окончательно сломить сопротивление революционных матросов. Командир немедленно направил на крейсер две роты пехоты и отряд жандармов. Жандармы и солдаты избивали матросов прикладами, топтали ногами. Уже мертвого, Нефеда Лобадина искололи штыками».