Все это мне рассказал старичок архивариус.
Дальнейшую же судьбу Грекова я выяснял уже в архивах городского суда. Второй раз Греков был арестован за махинации с театральными билетами.
В колонии Греков сдружился со старым, матерым уголовником. После освобождения из заключения они встретились, и старый уголовник приучил Грекова к наркотикам. И от этого далеко не безоблачная жизнь Грекова стала теперь для него сущим адом. Каждый день, каждый час он должен был думать об одном — как бы добыть очередную порцию наркотиков. Жить без них он уже не мог.
После того как мы выяснили настоящую фамилию Рязанцева-Викторова, нам осталась, как говаривал наш университетский преподаватель уголовного права, «сущая безделица» — найти Владимира Грекова среди двухсот двадцати миллионов жителей страны.
Последняя из известных нам жертв Грекова — дочь старого токаря (болезнь его была так запущена, что врачи даже отказались делать операцию) — рассказала нам, что встретилась с Грековым около семи часов вечера в районе вокзала и что преступник, очевидно, спешил куда-то, так как все время поглядывал на часы.
Среди многих разработанных нами версий особенного внимания заслуживала одна: так как после посещения Грековым больницы консервного завода прошло уже несколько дней, а о нем ничего больше не было слышно, значит, Греков покинул наш город. Сразу же после встречи с дочерью токаря, которую Греков, спеша, вызвал к вокзалу, он уехал на поезде, и скорее всего — в Прибалтику, то есть в места, хорошо ему знакомые. Куда же он мог направиться? Небольшие населенные пункты не должны были привлечь внимание преступника — он казался нам слишком для этого приметным и слишком велики были масштабы его деятельности. Вероятно, он решил затеряться в каком-то большом городе, например в Таллине; можно было предположить, что под своей настоящей фамилией и с собственным паспортом Греков не побоится вернуться домой.
Установленное за домом Грекова в Таллине и за перепиской его семьи наблюдение, однако, ни к чему не привело. Преступник оказался слишком осторожным. Да и не очень многое связывало его с семьей, которая уже перестала надеяться на то, что он станет когда-нибудь честным человеком. Тогда возникло другое предположение: Греков мог поехать еще в два крупных города Прибалтики — Ригу и Вильнюс. На них-то мы и решили сосредоточить свое внимание. Однако новое известие, которое нам сообщил Кунгурцев, разрушило наши планы.
— Я вас собрал сегодня, друзья мои, — торжественно сказал Кунгурцев, — чтобы честно признаться в своей ошибке.
Мы затаили дыхание. Ошибки Кунгурцев совершал не часто.
— Дело в том, — продолжал Петр Иванович, — что проклятый Греков опять раздвоился, и кто Греков, кто Рязанцев, а кто Викторов я уже совсем перестал понимать. Вчера в одном из среднерусских городов, а вовсе не в Прибалтике, в аптеке был взломан сейф и была совершена попытка похитить наркотические средства. Преступника застали на месте преступления. Убегая, он растерял лекарства буквально в двух метрах от аптеки. Задержать вора не удалось, хотя за ним и была организована погоня. Преследовавший его оперативный работник сумел вскочить за взломщиком сейфа в отходящий от вокзала пригородный поезд, но преступник успел выскочить из него, пока поезд набирал скорость. Оперативнику же не удалось это сделать из-за проходящего встречного поезда. В результате преследуемому удалось скрыться. Однако работник милиции зафиксировал в своей памяти его внешность так четко, как будто он сделал это с помощью фотоаппарата. Рост, мощные плечи, крупное лицо с близко поставленными глазами — все это отличительные приметы нашего знакомого Грекова. Возле сейфа сотрудники милиции нашли, как видно выпавший из кармана взломщика, трамвайный билетик нашего города. Поэтому-то местное управление милиции немедленно запросило нас о злоумышленнике. В тот же день некто, опять по приметам похожий на Грекова, был задержан при попытке проникнуть в аптечный склад небольшого городка на Южном Урале. У него был изъят паспорт на имя Рязанцева. В отделении милиции с Рязанцевым случился припадок. Его положили в больницу и приставили к нему милиционера. Но ночью ему удалось бежать через окно туалета.
— Кстати, — сказал я, когда Кунгурцев закончил. — Вы говорили о какой-то вашей ошибке, о каком-то раздвоении Грекова. Почему же он не мог в один и тот же день побывать в двух городах?
— Да потому, что между этими городами расстояние в две тысячи километров.