- Так и думаю, - пробасил Костя. - Интересный тип.
- Интересный - не то слово, - многозначительным тоном поправил его Зотов.
Поздно вечером Сергей вызвал на последний допрос Валентину Амосову. Он уже собирался приступить к нему, когда в комнату вошел Сандлер. Сергей встал.
- Допрашивайте, Коршунов. Я послушаю, - сказал Сандлер, усаживаясь за стол Гаранина.
Сергей сел, придвинул к себе протокол допроса и строго посмотрел на заплаканное, чуть бледное лицо Валентины.
- Действительные преступники установлены и разоблачены, Амосова, сказал он. - Объясните, почему вы лгали и мешали следствию.
Валентина в ответ всхлипнула и опустила голову.
- Почему вы солгали, указав мнимых спутников во время поездки в Москву?
- Чтобы вы легче поверили, - тихо ответила Амосова.
- Почему лгали Голиковой насчет ее находки?
- Я этот платок сразу потеряла и боялась признаться.
- Так. А почему лгали насчет вашего зимнего пальто?
- Я его действительно собралась продать. А когда произошло убийство, я подумала, что дяде станет меня жалко и он купит мне новое.
- Вы кругом изолгались, Амосова, - вступил в разговор Сандлер. Скажите, вы, наверное, и раньше лгали всегда и всем?
Валентина повернулась и вдруг, встретившись с ним глазами, сказала устало и горько:
- Мне всегда казалось, что когда лжешь - легче жить. Я получила хороший урок, на всю жизнь.
- Посмотрим, пойдет ли он вам на пользу, - задумчиво сказал Сандлер и прибавил, обращаясь к Сергею: - Выпишите ей пропуск, Коршунов. Пусть отправляется домой.
Когда Амосова вышла, Сандлер посмотрел на огорченное лицо Сергея и рассмеялся:
- Не унывайте, Коршунов. Вам еще просто недостает опыта. Но у вас есть главное, что нужно людям нашей профессии. И это мне нравится.
Сандлер на минуту умолк, потом уже совсем другим, озабоченным тоном произнес:
- Имейте в виду. Дело это не закончилось арестом Горелова. У нас на горизонте появилась другая, куда более опасная фигура - Папаша. Понимаете? Так запугать этого мерзавца Горелова и толкнуть на убийство - это не шутка. И никаких подходов к нему пока нет. Папаша... - задумчиво повторил он. - Нет, не знаю такой клички. А странно! Ведь преступник он, кажется, старый. Да, очень странно.
ГЛАВА 3
ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО С СОФРОНОМ ЛОЖКИНЫМ
На следующий день около семи часов вечера дежурный по МУРу доложил Зотову:
- В вашей зоне крупная квартирная кража. Запишите адрес. Машина у подъезда.
...В передней большой, хорошо обставленной квартиры в новом доме на Песчаной улице оперативную группу МУРа встретил сотрудник районного отделения милиции. Он отозвал Зотова в сторону и коротко доложил:
- Обстановка сохранена полностью. Хозяин квартиры - ответственный работник Комитета по делам строительства, крупный инженер Шубинский. Ему сейчас плохо, лежит в столовой на диване. Я вызвал врача. Кроме того, понизив голос, добавил он, - по его требованию я вызвал сотрудников Комитета госбезопасности. У него, оказывается, какие-то секретные бумаги хранились.
- Из комитета еще не приехали?
- Нет, сейчас будут.
- В каком состоянии Шубинский?
- По-моему, плох.
Зотов приказал своим спутникам приступить к осмотру квартиры, но в столовую пока не заходить, чтобы не тревожить больного.
В этот момент в парадную дверь позвонили. Вошли два незнакомых человека в штатских костюмах и спросили, кто начальник группы. Им указали на Зотова.
- Капитан госбезопасности Фролов, - представился Зотову один из прибывших, протягивая удостоверение. - С кем я говорю?
- Майор милиции Зотов. Прошу вас сюда, в столовую, капитан. Выясним у потерпевшего, что похищено и кому из нас, собственно, придется вести дело.
Войдя в столовую, Зотов увидел лежащего на диване Шубинского полного человека с седыми волосами и аккуратно подстриженной седой бородкой. Рядом с ним на стуле сидела женщина в белом халате. Она держала его обессиленную руку и следила за часами, как видно, считая пульс. Увидев вошедших, женщина бережно положила руку Шубинского и бодрым тоном сказала:
- Ну вот. Все в порядке, Антон Захарович. Непосредственной опасности больше нет. Но два-три дня надо вылежать. Строгий постельный режим. И без всяких волнений.
- Но это же абсолютно невозможно! Мне на доклад к министру надо, растерянно произнес Шубинский.
- Ничего знать не хочу. Ваше здоровье дороже.
- Ну, хорошо, хорошо, - морщась от боли, покорно вздохнул Шубинский.
Женщина с озабоченным видом обратилась к вошедшим:
- Прошу вас, товарищи, не утомлять больного. Для него главное сейчас - покой.
- Постараемся, доктор, постараемся, - ответил Зотов, подходя к дивану, и, обращаясь к Шубинскому, сказал: - Моя фамилия Зотов, я из Московского уголовного розыска. А это капитан Фролов, из Комитета госбезопасности. Прошу вас, товарищ Шубинский, скажите нам прежде всего, что взяли преступники.
- Садитесь, друзья мои, - ответил Шубинский.
Слабым движением руки он указал на стулья, потом взглянул на врача. Та поняла значение этого взгляда.
- Только без волнений и лишних разговоров, - внушительно, как заклинание, произнесла она и вышла из комнаты.
Шубинский повернулся на бок, при этом лицо его снова исказилось от боли.
- Вот сердце сдавать стало, - ворчливо пожаловался он. Поволновался - и на тебе, чуть инфаркта не нажил. Но "чуть", как говорится, не в счет, - слабо улыбнулся он, нервно теребя бородку. - Дело вот в чем. Я, видите ли, только на днях с Урала прилетел. Консультирую там строительство одного... гм... ну, важного, что ли, объекта и привез, видите ли, документы. То есть главные-то отправили без меня, однако кое-что я и сам захватил. А кроме того, я там уже по своей, так сказать, научной линии кое-какие заметки сделал. И вот эти самые заметки для будущих работ в столе у себя и запер. А сегодня вхожу я в квартиру и вижу: буфет - вон тот - открыт, посуда вверх дном. В спальне шкафы открыты, многих вещей нет. Ну, я уже сам не свой - в кабинет. Стол мой взломан, ящики выдвинуты, все перерыто. Вот тут у меня сердце и сдало. Еле дотащился до кресла. Стал смотреть, а перед глазами все плывет, плывет...
Шубинский устало откинул голову на подушку и на секунду закрыл глаза. Фролов и Зотов молча переглянулись.