— Интересно, — нарушил молчание Роман, закуривая папиросу. — И что же вы сделали?
— Як шо? — Остап пожал плечами. — Поихал в имение, где и живу по сей день як звичайний помещик, тихо да складно.
— Звичайний, говоришь? — зарычал вдруг старый усач. — Я тебе покажу, обычный помещик! Поглядите на него! А что с убийством, Перищенко?! Кого ты там зарубил в драке под Данцигом? Топориком-то гуцульским, а? Помнишь?
— А вот це, пане начальнику, — улыбнулся Перищенко, — не доказано! Тильки подозрения одни, так шо еще те ляхи-еретики могли против православного чоловика удумать? Им под каторгу подвести что в церкви ветры пустить!
Послышался тихий смешок, и все посмотрели на Лилию. Цеховский побагровел и процедил:
— Перищенко, выбирай выражения в присутствии дамы!
— Видбачь, пани, будь ласка, — улыбнулся Перищенко. — Пан начальник, не угостите папироской?
— Так, Перищенко, — устало сказал сыщик, — не отвлекайся! А что скажешь про поджог? Ведь это вашу шайку задержали тогда за поджог дома помещика Воловашки?
— Це було, не отрицаю. И арестовали у нас скаженного полуцыгана-полужида Мордку. Видать, вин и пустил петуха тому помещику в будинок! Я чистый, панове, вот вам крест!
Перищенко упал с табурета на колени и трижды перекрестился.
— Прекратить балаган! — взревел полицмейстер и ударил рукой по столу. Чернильный прибор, жалобно звякнув, подпрыгнул на грязно-зеленом сукне.
Остап поспешно сел обратно на табурет и замолчал, глядя исподлобья на Цеховского. Старый сыщик продолжил допрос, смотря через грязные стекла пенсне в исписанный желтый лист:
— Так, ладно, бог с ним, с поджогом. Скажи нам, откуда куклы у тебя в имении?
Остап расхохотался:
— Как откуда? Я ж говорив вам, шо ходил кукольником! А как до хаты пишов, так всех друзив маленьких с собой забрал, на память.
— Хорошо, тогда отчего ж у некоторых из них ручки или ножки нет?
— Как отчего? — удивился Перищенко. — Они ж мои побратимы боевые, не в лавке, поди, на витрине стояли. Народец-то бывает дурний, хуже скаженного, могут и оторвать ручку у Петрушки. С них станется!
Остап замолчал, Муромцев подошел к Цеховскому и тихо спросил:
— Вячеслав Иванович, надеюсь, вы понимаете, что это все шито белыми нитками?
Полицмейстер язвительно улыбнулся и так же тихо ответил:
— Прекрасно понимаю, Роман Мирославович. Но! Для отчета начальству этого вполне хватит. Задержанный Перищенко полностью вписывается в вашу схему, не правда ли? Отчим жесток, избивал его сызмальства, издевался всячески. Сам молодой человек, как видите, с признаками помешательства. Потом бегство из дома, драки, убийства, поджоги. И главное — найдены куклы без ручек. Уверяю вас, в убийствах он сознается, это дело времени и мастерства наших ребят.
Муромцев помрачнел и, не скрывая гнева, произнес:
— Это замечательно, но что, если настоящий маньяк опять кого-то убьет?
— А вот вы и сделайте так, — снова кровожадно улыбнулся Цеховский, — чтобы этого не произошло. Уж вы постарайтесь, господин Муромцев. На то вы и «Ловцы черных душ».
Роман ничего не ответил и, бросив взгляд на Нестора с Лилией, вышел из допросной.
Глава 16
Не дожидаясь окончания допроса Перищенко, в виновности которого Муромцев сильно сомневался, Роман, Нестор и Лилия вышли во внутренний двор полицейского управления и расположились на скамейке в тени старого ореха. Нестор, просидев буквально несколько секунд, тут же вскочил и, выбивая башмаками пыль из жухлой травы, принялся ходить взад-вперед перед скамьей, громко размышляя вслух:
— Ну, конечно, Роман Мирославович, Перищенко никакой не убийца! Но ведь сей факт в полиции никого не интересует, истина их не интересует, вот! Может, нам тогда самим провести сыск, свой собственный? Предлагаю начать прямо сейчас! Что скажете, господа? — Он осекся. — Кхм, и дамы, разумеется! — Нестор наконец успокоился и присел на край скамьи.
Как только он умолк, Лилия, бросив взгляд на Муромцева, заявила:
— Если вы не против, я расскажу вам о своих предположениях.
Барабанов снова вскочил, выкрикнув:
— Я готов начать расследование вместе с вами, Лилия!
— Мне не давали покоя мои видения из городского морга, — пропустив слова Нестора мимо ушей, сказала Ансельм. — Вы помните, что там было?
— Так, минутку, — пробормотал Нестор, листая засаленный блокнот, — вот, нашел! Вы как будто танцевали с кем-то, а после танца опустились на колени и далее словно что-то откусывали. Так мы пришли к выводу, что убийца откусывал пальцы у жертв. И вы оказались правы, ведь до того полиция предполагала, что пальцы отсекались клещами.