— Роман Мирославович! Что же вы такой мрачный? Вот, познакомьтесь с вашими коллегами. Лучшие сыскари моего управления! Орлы!
Муромцев, сбитый с толку этим возбужденным собранием и особенно подозрительным воодушевлением полицмейстера, рассеянно пожал руки четверым мужчинам, присутствующим в кабинете. Судя по видавшим виды костюмам, набитым кулакам и наглости во взглядах, их можно было принять за мелких вымогателей, сутенеров или карточных шулеров, но опытный сыщик сразу распознал родные души — безусловно, эти люди были полицейскими агентами, причем весьма опытными.
— Вячеслав Иванович, господа, я привез важнейшую информацию, способную повлиять на дальнейшее расследование, — объявил он решительным тоном. — Помещик Яков Жумайло убит. Мы обнаружили высохший труп в кабинете его заброшенного поместья, одному Богу известно сколько он там пролежал. Нестор сейчас занимается вскрытием, возможно, это внесет некоторую ясность. И да, во рту у покойного была обнаружена пресловутая кукольная ручка… В чем, собственно, дело?
Муромцев, не скрывая удивления, заметил, что сыщики равнодушно разглядывают свои папиросы, а полицмейстер нетерпеливо кивает, словно эта информация ему давно известна и не вызывает никакого интереса.
— Все это весьма занятно, — наконец не выдержав, перебил его Цеховский, — но боюсь, Роман Мирославович, эти сведения уже не актуальны. Не буду вас томить, скажу сразу — мы нашли преступника!
В глазах у Муромцева на секунду потемнело, и он тяжело опустился в заботливо подставленное одним из сыщиков кресло. Вся тяжесть и напряжение последних дней внезапно дали о себе знать. Полицмейстер, явно довольный произведенным эффектом, не давая гостю опомниться, с победным видом раскрыл лежащее на столе дело и принялся читать вслух:
— Лев Душненко, он же Левка Душитель, он же рав Моисей Губенталь, он же Иван Топор, он же князь Резо Барсахурдия, он же Леонид Душеновский… Немудрено, что мы долго не могли найти убийцу под его первой, так сказать «девичьей», фамилией. Он сменил ее, как только вышел из приюта, и потом менял еще множество раз, путая следы. Мы раздобыли его характеристику из приюта. Что же, тамошние надзиратели хорошо запомнили его, да и трудно было бы не запомнить — с малолетства находился под присмотром полиции за кражи, драки, жестокое обращение с другими сиротами. Но лишь оказавшись на свободе, Душеновский развернулся на полную. Вкратце: на сей день мы имеем дело с атаманом шайки налетчиков, которые грабят поместья и дома зажиточных граждан, не гнушаясь пытками и жестокими убийствами. Из доказанного: на их счету уже как минимум пятеро помещиков, замученных и убитых с особой жестокостью. На трупах жертв обнаружены следы издевательств, в частности отрубленные пальцы… Очевидно, что таким зверским образом у несчастных пытались выведать тайники с драгоценностями и спрятанные сбережения. И не без успеха…
— Позвольте! — внезапно пришел в себя Муромцев. — Вы только что сказали про отрубленные пальцы? Но отчего же мы узнали об этом только сейчас? Я ведь ясно просил вас предоставить все дела, где фигурировали подобные увечья! Если бы это было известно раньше, то мы непременно обратили бы внимание на Душненко!
Полицмейстер с раздражением зыркнул поверх страниц рапорта на гостя, решившего подпортить его триумф, но один из сыщиков, здоровяк с мужицкой бородой и носом-картошкой, которые плохо вязались с его котелком и жилетом, положил огромную руку Муромцеву на плечо и примирительно пробасил:
— Да вы не горячитесь так, уважаемый пан. Там такое дело… Там в общем-то, кроме пальцев, еще много чего поотрубали. И уши, и носы, и… Много еще чего человеку отрубить можно. Шайка Левки Душителя нам давно известна, и промысел их понятный — разбой зажиточных граждан. А петрушечник ваш — одиночка, да и какой там разбой? Жертвы сплошь небогатые. Вот и недоглядели, не обессудьте уж…
— Да, вы правы, вы правы… Я бы тоже не увидел тут связи, — Муромцев потер лоб ладонью, мысли бешено крутились в голове, — значит, все-таки Душненко… Жалко парня, по кривой дорожке пошел в этом сиротском приюте. И вот куда его эта дорожка вывела.
— Немудрено, — пожал плечами здоровяк, — тот сиротский приют, куда его поместили, почище каторги будет. Не свезло так не свезло.
— Да тут не в везении дело. — Муромцев снова зацепился за мысль, которая давно не давала ему покоя. — Это ведь люди почему-то так решили. А если бы решили наоборот? Если бы Жумайло взял под опеку этого Левушку? А Иоаннис попал бы в приют? Разве стал бы он тогда бандитом?