Мы с Пасси обменялись взглядами. Наконец-то!
— Так они знали друг друга? — спросил я.
Он посмотрел на меня с сомнением, словно не был уверен, заслуживаю ли я его доверия.
— Это были братья, — ответил он. — Мистер Гаррис переменил фамилию, чтобы… Ну, в общем, у него были для этого веские причины, и мы лишь недавно занялись его делами. Нашим главным клиентом был его старший брат — Роуленд А. Питерс, умерший в январе в вашем графстве.
В конце концов он пошел вместе с Лео взглянуть на труп и, когда вернулся, вид у него был довольно, бледный. Да и в тоне он основательно сбавил.
— Присягнуть я бы не смог, — бормотал он. — Я видел мистера Питерса всего однажды, и то двенадцать лет назад, а мистера Гарриса прошлой весной в Лондоне. Больше я с ними не встречался. Этот… этот покойник, которого я только что видел, похож на обоих. Вы не могли бы дать мне стакан воды?
Пасси попытался заставить его выразиться определеннее и хотел было отвести назад, но мистер Скин наотрез отказался.
— Это не имеет смысла, — сказал он. — Насколько я могу судить, это мистер Гаррис. В конце концов, нет никаких доводов, подтверждающих, что это был не он. Он ведь называл себя Гаррисом, насколько я знаю?
На минутку мы оставили его в покое, а когда он немножко пришел в себя, я осторожно спросил его о материальном положении покойного.
— Право, ничего не могу вам сказать, пока не загляну в бумаги, — ответил он. — Я знаю, что мистер Гаррис получил по наследству от брата значительную сумму, какую точно я смогу вам сообщить сегодня вечером. Насколько я помню, это были личные сбережения и, кажется, деньги по страховому полису. Тогда мне казалось, что все в абсолютном порядке.
Пасси облегченно вздохнул.
— По крайней мере, хоть с опознанием личности стало ясно, а это уже что-то.
Мы с Лео проводили адвоката к машине. Несчастный был потрясен увиденным, что вполне понятно, но, поскольку во всем прочем был готов оказать нам любую помощь, то пообещал выяснить все подробности об имущественном положении обоих братьев.
— Еще одно, — сказал я, когда он уже сел в машину. — Не знаете, у кого был застрахован Питерс?
Он покачал головой.
— Вот этого, к сожалению, не могу сказать. Кажется, в Объединении страховых ассоциаций. Я разузнаю это.
Едва он отъехал, я предложил кое-что Лео, и, когда тот согласился, послал Лагга к машине вместе с одним из полицейских за мисс Эффи Роулендсон. Ездили они довольно долго и, когда наконец вернулись, привезли не только девушку, но и, к моему немалому удивлению, Батвика. Они чего-то замешкались в воротах, и я вышел им навстречу. Викарий уже явно преодолел свой вчерашний приступ дружелюбия по отношению ко мне, и я сразу почувствовал, что его прежний антагонизм вновь ожил.
— Я только выполняю приказ, сэр, — услышал я, подходя к ним, оправдывающийся голос полицейского. — Кроме того, ведь это предложила сама барышня позавчера.
Батвик, не обращая на него внимания, накинулся на меня.
— И вам не стыдно?! Принуждать девушку смотреть на такое отвратительное зрелище только потому, что это пришло в голову нескольким бездарным полицейским!.. Я протестую, самым решительным образом протестую!
Эффи слабо улыбнулась ему.
— Вы так добры ко мне, — сказала она, — но я уже решилась, честное слово. Подождите меня здесь, — добавила она.
Батвик, однако, не сдался. Он протестовал так многословно и энергично, что вновь возбудил у меня интерес к себе. Хотел бы я знать, с чего это он так расшумелся?
В конечном счете, мы оставили его сидеть в машине, а я провел девушку в покойницкую. Не могу сказать, что Эффи Роулендсон когда-нибудь казалась мне привлекательной, но на сей раз я не мог не надивиться ее мужеству. Она не была толстокожей, и все это вызвало у нее порядочный шок, но сохранила выдержку, достойно выполнив свой долг.
— Да, — проговорила она сдавленным голосом, когда я убрал простыню с тела. — Да, это Бакли. Нельзя сказать, чтобы я его любила, но мне жаль, что он мертв, я…
Ее голос сорвался, и она расплакалась. Через пару минут девушка все же взяла себя в руки и, когда я отвел ее к Пасси, рассказала все, что ей было известно.
— Познакомилась я с ним примерно год назад, — начала она. — У него была квартира на Найтсбридж, иногда по вечерам мы ходили в ресторан или кино. Потом мы объявили о помолвке, ну, почти объявили, а потом… ох, мистер Кемпион, вы же знаете остальное, я ведь вам все это уже рассказывала.
Совместными усилиями мы ответили на все вопросы, а потом я проводил ее к машине. Батвик уже ждал нас у калитки. Наверное, он понял по выражению наших лиц, что Эффи опознала Гарриса, потому что, ни слова не сказав мне, взял ее под руку и повел к «Оперившемуся дракону».
Лагг посмотрел им вслед и проговорил:
— Чудной тип. Ну, так как у нас теперь дела?
— Зашли в тупик, — ответил я, что соответствовало истине, и вернулся к Пасси.
Ожидая профессора Фарингтона, мы обсудили все с начала. Пасси изложил свои выводы, по существу разумные, хотя и сбивчиво изложенные.
— Комедию он с ней разыгрывал, — рассуждал Пасси. — Знаете, как в сказках говорится: жили-были два брата — один добрый, а другой злой. Будем так и продолжать их называть для удобства — Питерс и Гаррис. У Питерса были деньги, и Гаррис иногда выдавал себя за него: такое не так уж редко случается. И этой красотке Гаррис назвал себя Питерсом, чтобы на случай, если ей вздумается навести справки, она решила, что он человек состоятельный. А адвокат — тот, бедняга, совсем уж запутался. Оба брата, наверное, были похожи друг на друга, а тот несчастный, что там лежит, вообще уже ни на что не похож. Как вы считаете, мистер Кемпион?
Я колебался. Опознать кого-то через двадцать пять лет — дело всегда рискованное, а Кингстон к тому же говорил, что его пациент был похож на Гарриса. В общем, я готов был согласиться с теорией инспектора с одним лишь исключением. По-моему, говоря о Питерсе и Гаррисе, как о «добром» и «злом» братьях, ему следовало бы переставить имена. Я ему так и сказал. Пасси внимательно поглядел на меня:
— Может и так, только это все равно ничего не дает. Кто совершил эти убийства — вот что я хотел бы знать.
Мы молча смотрели друг на друга, пока нас не вывел из этого состояния профессор Фарингтон. Он ворвался словно вихрь. Это был невысокий, но плотный шотландец с седой лохматой шевелюрой и такими проницательными серо-голубыми глазами, какие мне не приходилось еще видеть.
— Доброе утро, инспектор, — поздоровался он. — Говорят, тут у вас куча трупов.
Его бодрый тон несколько шокировал нас, и в пристройку мы проводили его молча. Однако после того, как он осмотрел труп человека, которого когда-то звали Гаррисом, его хорошее настроение испарилось. Он обернулся ко мне, и выражение его лица было как нельзя более серьезным.
— Я знаю от сэра Лео о ваших подозрениях и готов снять перед вами шляпу, — произнес он. — Чертовски хитро… чертовски.
— Значит, вы полагаете… — начал я.
Он махнул рукой, чтобы я замолчал.
— До вскрытия я не могу сообщить ничего определенного, но меня отнюдь не удивило бы, если вы оказались бы правы. Отнюдь.
Я отошел в сторону, и он принялся за работу. Наконец он выпрямился.
— Пошлем в лабораторию, — проговорил он, — и через два дня я подробно доложу вам что и как. Думаю, однако, что могу высказать свое мнение — сами понимаете, пока это только догадка — что он умер раньше, чем получил эту рану на голове.
Я задал ему один-единственный вопрос, и он утвердительно кивнул.
— Да, — ответил он, — это был яд. Не удивился бы, если им окажется хлоралгидрат. Вот это, — он показал на проломленный череп, — должно было сбить вас со следа. Боюсь, что вы имеете дело со страшно ловким преступником, мистер Кемпион. Ну, а теперь поглядим на второго беднягу.