— Ему на голову свалилась ваза для цветов и свалилась не случайно.
— Кто-то его прикончил? Факт? — Лагг вернулся к письму. — Ну так, это подходит. Ясно, как удар по морде, верно? Тот парень, что написал это письмо, знает, что вас хлебом не корми, а дай понюхать свежей крови и что вы помогаете легавым в их трудах праведных, так вот он и решил дать вам намек, чтобы вы поскорее примчались сюда.
— Может и так, но ты — дерзкий, глупый и вульгарный тип, — сказал я с достоинством.
— Вульгарный? — повторил он, словно до него это только что дошло. — Вульгарный — это уж нет, шеф. Я говорю то, что думаю, это правильно, но вульгарный — так не надо.
Минуту он стоял, задумавшись.
— Легавые, — пробормотал он торжествующе. — Вы-таки правы. Легавые — это вульгарное слово. Полицейские.
— Толку от тебя, как от козла молока, — заметил я вежливо. — До тебя вроде бы не доходит, что Питерс умер сегодня утром, а письмо было отправлено с главного почтамта в Лондоне вчера вечером еще до семи часов.
Переварив этот факт, он, к моему удивлению, вскочил с места.
— Ага, понял-таки! Тот парень, который вчера написал вам, знал, что Питерс умрет сегодня.
Я растерялся. В этот момент у меня впервые пробежали по спине самые настоящие мурашки. Лагг, между прочим, продолжал:
— А мы теперь по самое горло сидим в этой истории. Сколько я ни стараюсь, только где-нибудь заварится каша похуже — бултых! — и вы уже там. Черт возьми! Вам даже накликать беду не приходится, она за вами сама бегает.
Я посмотрел на него.
— Лагг, — сказал я, — это пророческие слова. Вот есть ли только в орехе ядрышко?
Гонг опередил Лагга, и его ответ догнал меня, когда я уже спешил к дверям.
— Скорее всего червивое, — ответил он.
В столовую я вбежал как раз вовремя, и Пеппер ласково поглядел на меня, чего, к сожалению, нельзя было сказать о Дженет.
Лео разговаривал с сухощавым мужчиной в смокинге строгого, приличествующего священнику покроя. Когда я сел за стол, оказалось, что мой сосед — тот самый симпатичный мужчина, с которым я обменялся парой слов на тетерингских похоронах Свина.
Он меня узнал и не скрывал, что ему приятно меня видеть, что, в свою очередь, обрадовало и меня. Потом он улыбнулся своими глубоко посаженными, немного ленивыми серыми глазами.
— Ни одной смерти не пропустите, а? — проговорил он.
Мы представились друг другу, и должен сказать, что его манеры мне понравились. Немного старше меня, крупный, приятно застенчивый мужчина. Минуту мы разговаривали вдвоем, потом к нам присоединилась Дженет, и только через некоторое время я сообразил, что в комнате есть кто-то, ненавидящий меня.
Это было то странное, но безошибочное чувство, которое человек испытывает иногда в автобусе или на вечеринке. Посмотрев через стол, я встретился с враждебным взглядом молодого священника. Это был типичный костлявый аскет с выступающими розовыми скулами и черными, навыкате глазами фанатика, начисто лишенного чувства юмора.
Я был так удивлен, что нелепо ухмыльнулся ему, Лео представил нас друг другу.
Оказалось, что это мистер Филипп Смедли Батвик, только что назначенный викарием в Кипсейк. Я не мог понять его нескрываемой ненависти, и мне было даже немного не по себе, пока я не перехватил взглядов, бросаемых им на Дженет. Тут я начал его понимать. Он пялил на нее глаза, да так, что они чуть ли не выкатывались из орбит, и мне было бы, пожалуй, жаль его, если бы не некоторые личные соображения, о которых нет необходимости здесь упоминать.
В данный момент ему и вовсе не везло, потому что Лео не давал ему отдыха ни на минуту. Едва подали рыбу, старик рявкнул, как всегда, когда считает, что надо говорить особо осторожно:
— Так где, вы говорите, живет тот человек, о котором у нас шла речь перед ужином?
— У миссис Тетчер, полковник. Знаете ее. У нее домик неподалеку от «Лебедя».
Звучный голос Батвика немного дрожал, что я приписал его сдерживаемому, но от этого не менее страстному желанию услышать, что говорится на нашем конце стола.
Лео не дал ему передышки.
— Старую миссис Тетчер? Конечно, я ее знаю. Ее девичья фамилия была Джепсон. Очень приличная женщина. Совершенно не понимаю, зачем она берет в дом всяких бродяг.
— Она сдает комнаты, полковник. — Взгляд Батвика скользнул к Дженет и тут же дернулся в сторону, словно уколовшись. — Этот мистер Хейхоу здесь всего какую-нибудь неделю.
— Хейхоу? — сказал Лео. — Ну и имечко! Ненастоящее, надо полагать.
Он всегда, когда был немного раздражен, начинал кричать на людей, и несчастный Батвик сейчас только боязливо посматривал на него.