— Мисс Дженет в розовом питомнике, сэр, — явно давая понять, что убийство или не убийство, а у гостя, по его мнению, есть свои обязанности перед хозяйкой.
Я смиренно воспринял укор и пошел каяться. Был чудесный летний день, жаркий, но не душный. В саду пахло цветами и воздух был, словно бальзам.
Шагая по газону между кустиками лаванды, я услышал голоса, один из которых мне показался знакомым и сразу привлек внимание. На траве среди роз, спинками ко мне стояли два шезлонга. Я услышал смех Дженет.
Уловив мои шаги, ее собеседник встал, а меня, когда я увидел его голову и плечи, охватило странное чувство: наполовину облегчение, наполовину ничем не оправданное раздражение. Это был никто иной, как Уиппет. На нем были красивые белые брюки, и по всему было видно, что здесь он чувствует себя приятно и уютно. Не могу сказать, чтобы меня обрадовали и его первые слова.
— Кемпион! Наконец-то! — сказал он. — Очень… очень рад. А я тебя, дружище, ищу по всей деревне, просто всюду.
— Много работы было, — ответил я не слишком доброжелательно. — Привет, Дженет!
Она улыбнулась мне из шезлонга.
— Этот твой старый знакомый очень мил, — сказала она с несколько излишним нажимом на слове «этот». — Садись с нами.
— Да-да, садись, — поддержал Уиппет. — Вот там еще один шезлонг, — он показал на другой конец газона.
Я принес шезлонг, разложил его и сел напротив них. Уиппет с любопытством наблюдал за моими действиями.
— Довольно сложная штука, — заметил он.
Я ждал, что он как-то продолжит свою мысль, но его, видимо, вполне устраивало валяться тут рядом с Дженет, выглядевшей очень мило в своем белом платьице.
Я отважно ринулся в бой.
— Его уже нашли и знаешь где?
— В реке.
Он кивнул.
— Я слышал об этом в деревне. Все потрясены этой трагедией, тебе не кажется? Всюду такое беспокойство… ты это тоже заметил?
Он доводил меня до белого каления. Как и при первой нашей встрече в зрелом возрасте, мне страстно захотелось разделаться с ним.
— Тебе бы следовало кое-что объяснить мне, — сказал я, мечтая о том, чтобы Дженет куда-нибудь ушла.
К моему удивлению, он ответил вполне разумно.
— Знаю, знаю. Поэтому я тебя и искал. Возьмем, например, мисс Роулендсон. Она в ужасном состоянии. Я понятия не имел, что ей посоветовать, и она сейчас пошла к викарию.
— К викарию? — повторил я. — Зачем, Господи помилуй? — Я заметил, что Дженет начала с интересом прислушиваться к нам.
— За утешением, надо полагать, — неуверенно ответил Уиппет. — В деревне человек со своими заботами идет к священнику, так ведь? Доброе влияние и так далее. Да, это кое-что мне напомнило. Что ты о нем скажешь? Пришло сегодня утром. Я, как увидел его, сразу подумал, что надо показать его Кемпиону, Кемпиона это заинтересует. Ты тоже получил такое?
Он вытащил из кармана сложенный листок и подал его мне.
— Тот же штемпель, что на всех остальных, — сказал он. — Любопытно, как ты считаешь? Я и не подозревал, что кому-то, кроме тебя, известно, где я остановился, а у тебя вряд ли было бы время на это, даже, если бы…
Голос его перешел на шепот, а я тем временем прочел третье анонимное письмо. Оно было совсем коротеньким, написано на той же машинке и с такой же аккуратностью:
«Хотя враг осы близко, она не боится и сидит в укрытии. Она терпеливо ждет. Ее пылкое сердечко полно спокойствия и надежды. Вера ее такова, что сдвинет гору или ее крохотные соты».
Это было все.
— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил я наконец.
— Нет, — ответил Уиппет, — не понимаю.
Я перечел письмо еще раз.
— «Кто ждет» и «чья еще вера?» — спросил я.
Уиппет заморгал.
— Сложная штука. Я так думал, что речь об этой самой осе. И о ее «крохотных сотах», понимаешь?
— Надеюсь, вы хоть сами осознаете то, о чем говорите?
Уиппет встал.
— Мне пора уж уходить — раз я нашел Кемпиона и все ему объяснил. Спасибо, что терпели мое скучноватое общество, мисс Персьюивант. Большое спасибо.
Я подождал, пока они попрощаются, а потом настоял на том, чтобы проводить его до ворот парка.
— Слушай, Уиппет, — заговорил я, как только мы отошли подальше, — кое-что ты объяснить мне обязан. Что ты здесь вообще делаешь? Почему ты тут очутился?
На лице его появилось выражение полной растерянности.
— Все из-за этой девушки, этой Эффи, Кемпион. У нее, понимаешь, сильная воля. Я познакомился с нею на похоронах Свина, и она так и прилипла ко мне. Вчера попросила, чтобы я привез ее сюда, ну, я так и сделал.
У любого другого такое объяснение звучало бы неправдоподобно, но в случае Уиппета я склонен был его принять.