Когда приехала полиция, вода все еще продолжала кипеть в чайнике, а температура электроплиты достигла предельной отметки. Открыв дверцу духового шкафа, полицейские обнаружили в нем часы Фарнсворса, остановившиеся в пять часов двадцать шесть минут. Часы были открыты, и на механизме оставались еще следы влаги.
Должно быть, набирая воду в чайник, Фарнсворс намочил часы и положил их в шкаф для просушки, после чего вернулся в свой кабинет, где был почти тотчас же убит.
Внимательно изучив фактическую сторону дела, Клейн подумал, что доказательства вины, выдвинутые против Гарольда, были довольно шаткими. Большую роль сыграло в обвинении его поведение во время допроса, а главным образом то обстоятельство, что он сначала отрицал свой повторный визит к Фарнсворсу, введя следствие в заблуждение.
Согласно обвинительному акту, Гарольд убил Фарнсворса во время своего первого визита. Обнаружив, что забыл на месте преступления компрометирующий его предмет, он вернулся туда во второй раз. Гипотеза была логичной, однако не подтвержденной никакими доказательствами.
Думая о чайнике и часах, Клейн склонялся к версии о третьем визитере, попросившем, быть может, Фарнсвор-са вскипятить воду, чтобы открыть заклеенный конверт. Вероятнее всего, Верховный суд пришел бы к выводу, что обвинение против Гарольда недостаточно обосновано и что необходимо в первую очередь раскрыть тайну чайника и часов. Вот почему побег Гарольда был грубым промахом в деле с достаточным количеством процессуальных ошибок.
Оружие преступления найдено не было. Фарнсворс был убит пулей 38-го калибра. У Гарольда был револьвер этого калибра, чего он и не думал отрицать, но, когда его попросили показать оружие, оно неожиданно исчезло из ящика стола, где всегда лежало и который он не открывал в течение нескольких месяцев.
В соседней комнате раздался телефонный звонок, и Клейн услышал приглушенный голос своего слуги. Спустя несколько секунд Ят Той доложил:
— Некто Глостер хочет с вами говорить по очень важный дело. Он просить вас к телефон.
— Хорошо, я иду, — ответил Клейн после короткого колебания.
— Можно не беспокоиться. Я приносить телефон.
— Хэлло, Глостер! — сказал Клейн в трубку. — Что-нибудь случилось?
Голос Глостера выдавал сильное волнение:
— Клейн, я знаю, что уже поздно, но мне необходимо увидеться с вами. По некоторым причинам я не могу приехать к вам. Не могли бы вы подъехать на склад КИПИ?
— Почему на склад?
— Потому что я хочу вам показать нечто, что находится здесь, после чего я сделаю важное сообщение.
— Хорошо. Говорите адрес. Постараюсь приехать как можно быстрее.
Ят Той с упреком посмотрел на хозяина, но тем не менее отправился за пальто, шляпой и перчатками Клейна. Терри уже был на улице, когда обнаружил, что предмет, который он нащупал через ткань пальто, приняв его за пачку сигарет, оказался в действительности револьвером, положенным в его карман заботливой рукой Ят Тоя.
Клейн огляделся, полагая, что за ним следят. Неожиданно рядом с ним остановился легковой автомобиль. Дверца машины открылась, и хриплый голос приказал:
— Садитесь!
Заглянув в салон, Терри удивился, увидев, что, кроме шофера, в машине никого не было. Силуэт за рулем представлял собой бесформенную массу.
— Садитесь же, быстро!
Голос показался Терри каким-то неестественным. Неожиданно его осенило: это была женщина! Он зашагал прочь от машины.
— О! Филин, прошу тебя! — взмолилась женщина. — Я же не могу назвать себя!
Клейн едва сдержал возглас изумления, вернулся к машине и сел рядом с водителем, хлопнув дверцей.
— Синтия! — воскликнул он. — Что ты здесь делаешь?
Она сразу включила зажигание и фары.
— Ждала тебя и промерзла до костей. Я уже думала, что ты не выйдешь.
— Но почему ты не позвонила, не предупредила запиской?
— Я побоялась. Я думала, что полиция прослушивает твой телефон. Я приходила в порт, но когда увидела окруживших тебя полицейских, то убежала.
— Как ты узнала, где я живу?
— От Ят Тоя, разумеется. Я несколько раз приходила в квартиру и помогала ему благоустроить ее. Кроме того… Нет, я не могу одновременно говорить и вести машину. Припаркую ее где-нибудь на тихой улочке…
— Я шел на свидание, Синтия, на очень важную встречу…
— Я считаю, что ничто в жизни не может быть важнее этого…
Она остановила машину возле тротуара, выключила сцепление и фары и, повернувшись к Клейну, протянула ему губы.