Терри нрижал ее к себе, с наслаждением вдыхая знакомый запах ее волос. Она обвила его шею, и они забылись в долгом поцелуе. Когда она отстранилась от Клейна, ее щека была влажной.
— Синтия, ты плачешь?
— От радости. Я так долго ждала тебя. Почему ты не женился на мне перед отъездом?
— Потому что у меня было мало шансов вернуться. Скажи мне: для чего вы устроили побег Гарольду? Чья это идея?
— Это все, о чем ты хочешь спросить меня? — бросила она оскорбленным тоном.
— Чего же ты ожидала? — удивился он.
— О, ничего! — сказала она, повернувшись к рулю.
— Синтия, я внимательно прочитал газетные статьи, против Гарольда нет неопровержимых улик и доказательств. Они признали его виновным, потому что он отрицал свое повторное посещение Фарнсворса.
— А может быть, он туда не возвращался? Свидетели тоже часта ошибаются.
— В данном случае это вряд ли…
— Скажи мне лучше, где у тебя свидание, я отвезу тебя.
— Синтия, где скрывается Гарольд?
— Зачем тебе это знать?
— Он должен сдаться властям.
— Никогда! Лучше умереть от полицейских пуль, чем вернуться в тюремную камеру и ждать казни. Так думает Эдвард, и я понимаю его.
— Но вы должны думать о вашем будущем!
Она повернула к нему голову.
— Когда ты уехал на Восток… Нет, поговорим лучше об убийстве!
— Верховный суд, учитывая недостаток улик и доказательств для обоснованности обвинения, может отменить приговор и отправить дело на новое рассмотрение.
— Почему же он этого не делает?
— Для этого необходимо, чтобы Гарольд вернулся под стражу, и чем скорее, тем лучше для него. Если полиции удастся поймать его раньше, можно забыть о пересмотре дела. Гарольда прямо отправят в камеру смертников, и тогда ничто его не спасет, кроме помилования губернатора штата.
— Эдвард никогда не согласится на это! Он лучше умрет!
— Он должен сдаться властям, причем необходимо обставить это театрально, — спокойно продолжал Клейн. —
Например, в издательстве крупной газеты… Иначе какому-нибудь честолюбивому полицейскому может взбрести в голову скрыть факт добровольной сдачи и представить дело в другом свете: удачная поимка и все такое.
— Никогда, Филин, слышишь? Никогда Эдвард не вернется в камеру!
— Что он за человек?
— Он ненавидит несправедливость, всегда готов помочь слабому и угнетенному! Он любит жизнь, любит свободу…
— А ты любишь его?
Синтия резко включила зажигание.
— Где у тебя назначено свидание?
— Можешь отвезти меня на ближайшую стоянку такси.
— Нет, я хочу отвезти тебя на место… Куда ехать?
Когда Клейн назвал адрес, машина уже тронулась с места. Синтия резко затормозила, повернувшись к Клейну с таким видом, словно получила от него пощечину.
— Терри, зачем ты играешь со мной в кошки-мышки?
— В чем дело, Синтия? У меня встреча всего лишь с Джорджем Глостером на складе КИПИ.
— Это Глостер назначил тебе свидание?
— Да.
Она сняла ногу с тормозной педали, и машина стала резко набирать скорость.
— Красный свет, остановись! — предостерег ее Клейн.
— И не подумаю! — процедила она сквозь зубы.
— Синтия, что с тобой?
Она ответила, не повернув головы в его сторону:
— На складе КИПИ скрывается Эдвард. Ты догадываешься, что произойдет, если Глостер обнаружит его? Как долго он уже ждет тебя там?
— Не знаю. Он позвонил мне незадолго до моего ухода…
— Он звонил со склада или только собирался пойти туда?
— Не знаю.
Синтия всхлипнула.
— И все это время, пока мы болтали, Эдвард был…
Она не закончила фразы, да в этом и не было необходимости.
Туман, опустившийся вечером на город, сгустился. Автомобильные фары, казалось, прокладывали в нем туннель до самого склада, расположенного на узкой улочке неподалеку от набережной. Синтия затормозила, останавливая машину, и открыла дверцу. Не дожидаясь Клейна, она помчалась к двери склада.
Клейн легко догнал ее. Сунув правую руку в карман пальто, он нащупал револьвер. Левая рука тоже машинально скользнула в карман, и, к своему удивлению, Клейн обнаружил в нем маленький электрический фонарик. Ят Той предусмотрел решительно все.
Осветив дверь склада, Клейн обнаружил, что она слегка приоткрыта. Справа от двери стояла автомашина, припаркованная прямо на тротуаре. По-видимому, ее владелец чувствовал себя здесь хозяином.