— Вы были очень напуганы?
— Нет. Только они не разрешили мне говорить по-китайски по телефону.
— Они все же разрешили вам позвонить отцу?
— Я думаю, что они бы разрешили, но я не осмелилась говорить по-английски в их присутствии из-за художницы. Полисмен сообразил, что она вышла с моим отцом.
— Как же ваш отец узнал, где вы находитесь?
— Когда он увидел, что я не вернулась, он связался со своим адвокатом.
Чу Ки сидел неподвижно, сложив руки на груди и глядя прямо перед собой. Его лицо светилось доброй улыбкой, но было непонятно, доходил ли до него смысл разговора.
— А где сейчас Синтия Рентон? — спросил Клейн.
— Она в безопасности, и мы предупредили также ее сестру.
Клейн удобно откинулся на сиденье автомобиля, и Чу Ки сказал спокойно, словно обращал их внимание на мелькавший за окнами пейзаж:
— За нами следует машина.
— Неужели вы думаете, что я этого не заметила? — живо спросила Соу Ха.
Чу Ки сказал по-китайски:
— Тщеславие — это водопад, стремящийся возвыситься над течением, питающим его.
Соу Ха смущенно извинилась:
— Простите меня, отец. Слова сами слетели с моего языка. Я только хотела, чтобы вы не считали меня недостойной вас.
Видя, что Со^Ха направляется прямо в Чайнатаун, не пытаясь сбить со следа «хвост», Клейн спросил:
— Вы не хотите уйти от преследователей?
— Если бы я попыталась это сделать, они бы решили, что нам есть что скрывать, мы же продемонстрируем нашу невиновность, — ответила девушка смеясь.
— Но нам не следует приводить их в то место, где скрывается Синтия.
— Само собой разумеется, — сказала Соу Ха с оттенком легкого раздражения. — Я признаю, что сделала сегодня много промахов, но немного здравомыслия у меня все же осталось.
Чу Ки поднял брови, но затем снова погрузился в спокойное созерцание улицы.
— Мы поедем к жене Рикардо Таонона, — объяснила Соу Ха, стараясь сгладить впечатление, произведенное ее репликой.
— Вам известно, где она находится? — удивился Клейн. — Полиции так и не удалось ее найти.
— Она совершила ошибку, приехав в Чайнатаун, — заметила Соу Ха.
— Почему это была ошибка?
— Потому что моему отцу известно все, что происходит в Чайнатауне, — с гордостью сказала девушка.
— Даже истина должна быть скромной, — обронил Чу Ки.
— И что же привело ее в Чайнатаун? — продолжал расспрашивать Терри.
— Она скрывается здесь.
— От полиции?
— От полиции и прочих лиц.
— Каких прочих?
— Это мы и должны выяснить.
Они ехали по Чайнатауну. Через некоторое время Соу Ха повернула направо и остановила машину.
Преследующая их машина остановилась в начале улицы, и из нее вышли двое мужчин, всем своим видом напоминающее безобидных и любознательных туристов.
Соу Ха не удостоила их вниманием и проследовала в маленькую китайскую лавчонку.
При ее появлении сидевший за прилавком человек поднял глаза, затем снова уставился в книгу, в которой чертил китайские иероглифы при помощи кисточки из верблюжьей шерсти, зажатой перпендикулярно между большим и указательным пальцами.
В глубинр, лавки находилась дверь в виде арки, зашторенная выгоревшим зеленым занавесом. Соу Ха раздвинула шторы и в сопровождении отца и Клейна прошла в комнату, где играли в домино около дюжины китайцев, не проявивших к ним ни малейшего интереса. Они прошли через комнату в узкий коридор, выходивший в другую комнату, напоминающую кладовую, с той лишь разницей, что в ней не было ни пыли, ни паутины.
Соу Ха нажала на скрытую пружину, и деревянное панно сдвинулось в сторону. Когда трое посетителей прошли в образовавшееся отверстие, панно закрылось за ними. Они оказались в полной темноте. Неожиданно в руке Соу Ха появился маленький электрический фонарик, которым она осветила ступеньки ведущей вниз лестницы. Клейн догадался, что это был подземный ход. Они прошли еще около ста метров, поднялись по ступеням и уткнулись в толстую стену. Соу Ха живо отыскала в ней потайную дверь. Они снова оказались в узком коридоре, выведшем их к магазинчику, где продавались китайские лечебные травы.