Войдя в лавку, Соу Ха вопросительно посмотрела на своего отца. Чу Ки пересек лавку и открыл дверь, ведущую в еще один коридор.
— В конце этого коридора, — сказал он по-китайски, — находится отель с вывеской «Зеленый Дракон». Там сдают комнаты людям, не желающим записывать в регистрационную книгу свои настоящие имена. Женщина, которую вы ищете, снимает комнату двадцать три. Я покажу вам…
В холле отеля служащий просматривал колонки китайского календаря. Он приветствовал Чу Ки едва уловимым кивком головы и снова погрузился в чтение.
По коридору навстречу им шла вульгарно одетая женщина, из одной комнаты доносился раскатистый мужской хохот, но Чу Ки не обращал на это никакого внимания. Дойдя до конца коридора, он остановился перед дверью и постучал.
Ответа не было.
Чу Ки снова постучал, затем повернул ручку двери. Дверь была заперта.
— Что вы хотите? — донесся из глубины комнаты женский голос.
Чу Ки сделал знак дочери, и она вежливо ответила:
— Мне бы хотелось с вами поговорить.
С трудом ворочая языком, женщина грубо выкрикнула:
— Я накачалась и ни с кем не желаю говорить. Убирайтесь!
— Я по поводу регистрационной книги, — настаивала Соу Ха, подчеркивая китайский акцент. — Я не могу разобрать имя, оно написано нечетко, и у нас могут возникнуть проблемы с полицией.
— Браун, понятно?
— Но вы должны написать имя собственной рукой, иначе у нас будут неприятности.
— У вас журнал с собой?
— Да.
За дверью послышались шаги, затем щелкнул замок и дверь приоткрылась. Клейн тотчас просунул в образовавшуюся щель ногу.
— В чем дело? Что это значит? — спросила женщина.
Клейн отодвинул ее в сторону и вошел в комнату в сопровождении Чу Ки и Соу Ха.
Посередине комнаты стояла женщина, босая, в одной комбинации. Ее белокурые волосы были растрепаны, к нижней губе прилипла сигарета.
На комоде перед мутным зеркалом стояла наполовину опорожненная бутылка джина, на полу, возле комода, — еще одна пустая бутылка.
— Видите ли, — объяснила женщина, — время от времени мне нравится побыть наедине с джином, но это не устраивает моего мужа… Но я уплатила за номер… Когда я прикончу эту бутыль и хорошо посплю, я вернусь к посуде и глажке… Так что вам нужно?
Клейн обратил внимание на то, что запах джина был свежим. Обычно закоренелые пьяницы пахнут иначе.
— Весьма сожалею, миссис Таонон, — сказал он, — но вы напрасно разыгрываете перед нами эту комедию.
Во взгляде блондинки вспыхнула тревога.
— Не стоит изображать из себя пьянчужку, давайте лучше перейдем сразу к серьезным вещам.
Она смерила Клейна недоверчивым взглядом, затем перевела хитрый и оценивающий взгляд на Чу Ки и Соу Ха.
Внезапно она повернулась, подошла к стенному шкафу, достала из него свое платье, надела его, открыла ящик комода, взяла чулки и туфли из крокодиловой кожи. Несколько взмахов щеткой по волосам окончательно превратили жалкую пьянчужку в элегантную и опасную женщину.
— Садитесь, пожалуйста, — предложила она. — Единственное, что я гарантирую, — это то, что здесь нет клопов, а в остальном… Джентльмены на кровать, а леди в кресло… Стул поломан… Так что вы хотели?
— От кого вы скрываетесь?
— Может быть, от людей, задающих много вопросов.
— Почему вы от них скрываетесь?
— Потому что я устала отвечать на их вопросы.
— Какие это вопросы?
— Например, ваши. Вы даже не представились и не объяснили мне, по какому праву позволяете себе допрашивать меня.
Несмотря на вызывающий тон, она была внутренне спокойна и уверена в себе.
— Меня зовут Терри Клейн, и я знаю вашего мужа.
— Так это вы Терри Клейн?
— Да.
— А кто эти люди?
— Мои друзья.
— А почему я должна отвечать на ваши вопросы?
— Потому что я вам их задаю и потому что у вас нет выбора. Если вы откажетесь отвечать мне, я буду вынужден пригласить сюда инспектора Мэллоу, и вам придется отвечать на его вопросы.
Объяснение оказалось убедительным.
— Хорошо… Я вас слушаю.
— Итак, почему вы скрываетесь?
— Потому что боюсь.
— Чего?
— Много чего.
— А кого?
— Может быть, моего мужа.
— Чем же вы вызвали его гнев, что теперь боитесь его?
— Ничем.