Неожиданно в двери загромыхал замок, и послышался голос надзирателя:
– Яров! С вещами на выход!
Денис удивился, услышав свою фамилию. Вроде бы на сегодня уже должны закончить с допросами. Или… С вещами на выход? Домой?
В глазах Виктора тоже было непонимание происходящего.
– Выпускают, наверное, братан, – он грустно ухмыльнулся. – Давай, не дрейфь. Я сам не знаю, что там будет, не смотри на меня. Но на всякий случай к тебе есть просьба.
Бывалый узник запнулся и оценивающе посмотрел на Дена. Тот спокойно выдержал его взгляд, молча ожидая, что тот скажет.
– Если выйдешь, набери женщине одной, Марией звать. Передай ей… Чтобы сделала что-нибудь. Скажи, что я тут вообще голодовку устроил, – он замолчал. – Пусть побегает, придумает, как помочь. Номер негде записать… Запомнишь?
– Запомню, – Денис повторил за Витей набор цифр вслух, чтобы не забыть. – Я позвоню.
– Давай, удачи.
Но в коридоре оказалось, что его просто переводят в другую камеру. «Размечтался! Надейся на лучшее, готовься к худшему», – бодро отметил про себя молодой революционер.
В новой камере он увидел двух типов, абсолютно отличающихся друг от друга. Первый был дед, который все время кряхтел, курил и изредка вставлял реплики, которыми он оценивал сказанное собеседника и которые в то же время не содержали ровным счетом никакой полезной информации. Выражалось это в виде: «н-н-да-а, и так бывает», или: «это да, тоже может быть», или: «эх, а ведь могло быть все по-другому…» Одет он был в старую, местами порванную, грязную одежду.
Второй кардинально отличался и умением говорить, и чистой модной одеждой, и возрастом.
«Николай», – приветствовал он своего нового сокамерника. На вид ему было лет сорок, не больше. Отличительной особенностью его было невероятно хитрое выражение лица и бегающий взгляд, которым он старался одновременно заглянуть в глаза и охватить всю обстановку. «Ни дать ни взять, аферист-мошенник», – оценил его Денис.
Услышав, как зовут его нового сокамерника, Николай еще больше оживился.
– О, слушай, а Даня – это не твой, случаем, подельник? Он только недавно был здесь с нами, рассказывал про тебя.
Ден почувствовал, как ему стало невероятно тепло на душе. Ну, теперь точно ничего не страшно. Он не один остался!
– Даня – мой знакомый, а не подельник, – осторожно поправил его Денис.
– А, ну да, конечно. С вами еще третий был, Даня сказал, что он во всем сознался и пошел домой.
– Может быть, не в курсе. Я даже не понимаю, что происходит и за что я здесь вообще сижу.
Яров старался говорить спокойно и выразить всем своим видом отсутствие желания общаться на эту тему, но внутри у него начало все закипать. Он уже понял, что рядом с ними все это время был предатель, которого он считал одним из своих лучших друзей. И успел основательно все это обдумать вчера, когда было огромное количество времени. Но, услышав об этом еще раз, он все равно разозлился, даже не подумав сразу, откуда у незнакомого человека такие сведения.
– Да-да, это понятно. Менты вообще беспредельщики… Слушай, но я так и не понял, а что с вами все-таки произошло?
Это было уже слишком. Денис посмотрел тяжелым взглядом в светло-голубые глаза болтуна и четко ответил:
– Я не знаю. А есть какие-то догадки?
Тот каким-то животным инстинктом понял, что сейчас может нарваться на молодой кулак, и прекратил расспросы.
– Ну, и я не понял ничего толком из рассказа Данилы. Ладно, чего тут обсуждать тогда, потом будет видно.
Позже, за ужином, из рассказов хитрого мужика постепенно склеилась картина и о нем самом. Первое впечатление оказалось верным. Он проворачивал какие-то мелкие махинации, то ли обмен валюты, то ли еще что-то, но в конечном итоге попался на обмане. Побить его не побили, но вызвали милицию и написали заявление.
Сначала слушать его было интересно. Николай был как тамада, рассказывал интересные истории, отпускал шутки, травил анекдоты. Но спустя короткое время несмолкаемая болтовня начала утомлять Дениса. Он стал в надежде осматривать новую камеру, думая, чем бы заняться до отбоя, как вдруг увидел старую потрепанную книжку рядом с бомжеватого вида дедом.