— Разумеется, за последнюю неделю вы не получали писем?
— Наоборот, я получила письмо в воскресенье, десятого числа. Оно было отправлено из Санта-Дель-Барры. Он сообщил, что ведет переговоры о помещении, из которого получится идеальный склад. Письмо было радостное, заканчивалось тем, что он надеется вернуться через несколько дней.
— Как я полагаю, вы не слишком хорошо знакомы с его почерком и…
— Я не сомневаюсь, — ответила она, — что письмо написано мистером Сейбином… Джорджем Вэйллманом, как я привыкла его называть.
— Но факты доказывают, — заметил Мейсон, — что тело лежало в домике, простите меня за такую неделикатность, она вынужденная, Мисс Монтейт. Так вот, данные показывают, что он был убит в пятницу, шестого сентября.
— Как вы не понимаете? — сказала она устало. — Он проверял мою любовь, испытывал ее и продолжал играть роль Вэйллмана. Ему хотелось удостовериться, что я люблю его, а не охочусь за его капиталом. Никаких помещений он и не думал снимать. Письма были написаны заранее, он организовал дело так, чтобы их посылали мне постепенно, из разных мест.
— Это последнее письмо при вас?
— Да.
— Могу я взглянуть на него?
Она кивнула головой, но потом передумала и решительно сказала:
— Нет!
— Почему?
— Письмо очень личное, — ответила она. — Я понимаю, что в мои дела рано или поздно вмешаются полицейские. Но я постараюсь не придавать его письма огласки до последней минуты.
— Это случится очень скоро, — невесело усмехнулся Мейсон. — Поймите, если он кому-то действительно поручил посылать вам письма, то, возможно, как раз этот человек видел его последним в живых.
Она не ответила.
— Когда вы поженились? — спросил Мейсон.
— Двадцать седьмого августа.
— Где?
Несколько минут она молчала в задумчивости, наконец произнесла:
— Мы пересекли мексиканскую границу и поженились.
— Могу ли я узнать, почему?
— Джордж… Мистер Сейбин сказал, что по некоторым соображениям он предпочитает оформить брак там… и…
— Да?
— Мы должны были венчаться вторично в Санта-Дель-Барре.
— Почему там?
— Он признался… он… что его бывшая жена добилась развода, но решение еще не оформлено, то есть законно он еще не свободен, поэтому могли возникнуть сомнения относительно правомочности нашего брака. Он сказал, что… В конце концов, мистер Мейсон, это уже личное дело!
— И да, и нет, — ответил Мейсон.
— Что ж, вы можете как угодно смотреть на это. Выходя за него замуж, я понимала, что формальное заключение брака сомнительно с точки зрения закона. Но усматривала в нем всего лишь дань условностям. И меня это не волновало, поскольку я была уверена, что в самом ближайшем будущем мы все переоформим уже совершенно законно.
— Значит, вы считали свой брак незаконным?
— Нет, — ответила она. — Когда я назвала его сомнительным, то имела в виду, что брак бы выглядел незаконным, если бы мы регистрировались здесь. Все это трудно объяснить… да и вряд ли уже это так важно.
— А что в отношении попугая? — спросил Мейсон.
— Мой муж… мистер Сейбин всегда хотел иметь попугая.
— Сколько времени у вас живет попугай?
— Мистер Сейбин привез его домой в пятницу второго числа. За два дня до своем отъезда.
Мейсон задумчиво посмотрел на ее решительный профиль.
— Вы знаете, что мистер Сейбин приобрел этого попугая в Сан-Молинасе?
— Да.
— Как зовут попугая?
— Казанова.
— Вы читали о попугае, найденном в охотничьем домике?
— Да.
— Вам известно что-нибудь о том попугае?
— Нет.
— Понимаете, мисс Монтейт, — нахмурившись сказал Мейсон, — ваши слова лишены смысла.
— Я понимаю, — ответила она. — Именно поэтому я считаю, что нельзя судить мистера Сейбина на основе того, что нам пока не известно. У нас мало фактов.
— Вы что-нибудь знали о том охотничьем домике? — спросил Мейсон.
— Да, конечно, мы там провели два медовых дня. Мой муж… мистер Сейбин сказал, что знаком с владельцем этого домика и тот предоставил его на несколько дней в наше распоряжение. Оглядываясь назад, я понимаю, насколько было абсурдным предположить, что человек, не имеющий работы… Ну да ладно, у него имелись какие-то причины поступить таким образом, и я их принимаю.
Мейсон хотел было что-то сказать, но передумал.
— Сколько времени вы жили в домике? — спросил он.
— Субботу и воскресенье. Мне нужно было в понедельник вечером быть на работе.
— Так ваш брак был зарегистрирован в Мексике, а оттуда вы прямиком отправились в охотничий домик?
— Да.
— Скажите, говорил ли ваш муж, что знаком с этим домиком, с его расположением?
— Да, он говорил, что уже как-то прожил в нем целый месяц.
— Он называл имя владельца дома?
— Нет.
— И вы не пытались узнать?
— Нет.
— Вы поженились двадцать седьмого августа?
— Да.
— И приехали в домик вечером того же дня?
— Нет, утром двадцать девятого. Путь-то ведь был не близкий.
— Вы там кое-что оставили из своих вещей?
— Да.
— Специально?
— Да, мы уехали в спешке. К нам пришел кто-то из соседей, а мистер Сейбин не захотел с ним встречаться. Наверно, он не хотел, чтобы соседи узнали про меня. Или опасался, как бы я не выяснила у соседей, кто он такой… Так или иначе, он не ответил на стук, мы тут же сели в машину и уехали. Мистер Сейбин сказал, что домиком пользоваться никто не будет и что через некоторое время мы туда снова возвратимся.